В следующую секунду подорвался боекомплект — люки танка вышибло фонтанами пламени, а башню свернуло набок.

— Огонь!

Т-13 вздрогнул, посылая снаряд по ближней бронеплощадке.

Фугас просвистел по-над мешками и взорвался на фальшивой лесопилке, разнося дощатые стены. Так и есть — декорация.

Соседняя «тринадцатая» оказалась метче — их снаряд разорвался на самой бронеплощадке, расшвыривая шпалы и красных артиллеристов.

«Мешочная» успела сделать второй выстрел.

И попала в самый дальний из разворачивавшихся Т-12.

Удар был страшен — чугунная дура в два с половиной пуда весом вколотилась, пробивая броню.

Башня танка подлетела на столбе огня и дыма, вращаясь, и рухнула обратно.

После такого попадания хоронить было некого — танкисты сгорели во вспышке бешеного пламени.

— Заряжай!

— Есть!

— Огонь!

Снаряд пробил по щиту, прикрывавшему артиллеристов, и взорвался, опрокидывая шестидюймовку.

Но это был ещё не конец. Откуда ни возьмись, показались три расчёта, буквально на руках выкатывавших тяжёлые 42-линейки.[96]

Броневики мигом взяли артиллеристов под пулемётный перекрёстный огонь, однако у красноармейцев и защита нашлась — со двора шпалопропиточного завода Брафмана выехала парочка танков Mk VII.

У каждого по бокам, в спонсонах, ворочались орудия калибром в два с четвертью дюйма,[97] и они тут же открыли огонь.

«Остины» мигом газанули, стремясь уйти с линии огня, но у одного из бронеавтомобилей внезапно заглох мотор.

Три снаряда тут же прилетело от красных танкистов, один срикошетил, но парочка прошибла-таки броню, подбивая «Остин-Путиловец».

— Ай, шайтан! — взревел Саид. — Там же Аташ с Сапаром!