— Передам китайцам, пусть помотают нервы дипломатам. Губернатор большой специалист в этой области. То занят, то уехал, то откладывает обсуждение, пока не решат более срочный и важный вопрос.

* * *

Через день, ранним утром, торпедоносец Гусева готовился отчалить на Гавайи. На пирсе стояли Вилкокс, атаман и три китайских офицера, они провожали друга. Внезапно прискакал адъютант губернатора. Он ловко спрыгнул с лошади и громко, для всех, сообщил, что японцы казнили пленных казаков.

Гусев приказал остановить двигатель, и вышел на пирс в такой ярости, что забыл и про Франческу, и про вещи, и даже не ответил ни на один вопрос атамана и Вилкокса, не говоря уже о китайских офицерах.

— Да остановись ты! Стой! Англичане уже, наверняка, перебросили охрану своего посольства к китайскому лагерю военнопленных, где содержатся твои девять сотен японцев для обмена. Адъютант сообщил, что губернатор приказал выдвинуть оба китайских полка для их защиты пленных от казаков. Никто не позволит тебе творить самосуд!!! Я не позволю!!! — выкрикнул Вилкокс, хватая Гусева за руку, и полетел вверх тормашками, сбитый резким движением.

— Прочь!!! Все прочь!!! — закричал Гусев и выхватил пистолет.

Володя не догадался отобрать у Вилкокса коня, и вынужден был пойти к наемным экипажам. Лютый и Тимофей двигались чуть сзади. Тимофей помог Вилкоксу подняться, даже изобразил пару движений, будто отряхивает ему одежду, но тот отстранился.

— Не дай Гусеву вступить в перестрелку с англичанами. Они будут рады любому исходу, — сказал Вилкокс.

Китайские офицеры унеслись вперед, настегивая лошадей, а Вилкокс с атаманом поехали рядом с экипажем Гусева.

— Генерал, не дури, — сказал Флегонт Силыч, — Думаешь, мне не больно? До слез! Старый я дурак, не просчитал подлость японской шатии-братии. Нужно было думать головой, а не…, японских чиновников познатнее, да поважнее с каждого города с собой прихватить.

Гусев остановил коляску, и внешне спокойным, ровным голосом пригласил атамана подъехать ближе, чтобы сказать пару слов не на публике.

— Флегонт Силыч, поднимайте весь отряд, все три тысячи. Через полчаса я хочу видеть вас у лагеря военнопленных.

— Господь с вами Владимир Иванович! Зачем нам война с китайцами. Да не успели они, я уверен, подтянуть оба своих полка. С их-то дисциплиной! Полдня будут собираться.

— Вы уж определитесь, дражайший Флегонт Силыч, то ли мне не кем там воевать, то ли вы воевать отказываетесь.

— Как вам будет угодно.

— Мне угодно, любезный атаман, чтобы вы через полчаса стояли в полной боевой готовности у лагеря. Есть там два полка союзников, или нет — это меня не волнует. И хватит вилять! Я отдал вам прямой недвусмысленный приказ! Извольте выполнять!