— Фабриций, мы с тобой сейчас не в Оссонобе и можем позволить себе называть вещи своими именами, — я решил зайти издалека, — По сути у нас два царя — бутафорский и настоящий. А значит, и две царских династии — Миликониды, которые только царствуют, и Тарквинии, которые реально владеют и правят царством. И если настоящий царь правит не сам лично, а через своего наместника, то значит, для нас именно этот наместник и есть наш реальный царь по факту. И это, собственно, хоть и не демонстрируется открыто, но и ни для кого не секрет. И если этот наместник-царь называется у нас главой правительства, то разве не должен он быть членом правящей семьи?

— Ну так а ты у нас кто? Ты — зять семьи и уже в силу этого не чужой в ней.

— Фабриций, я же не просто так заговорил о династии. В неё я не вхожу, а вы с отцом предлагаете мне занять должность, положенную только Тарквиниям. Это опасный прецедент, и не следовало бы его создавать.

— Да какой там прецедент! В Карфагене так делается сплошь и рядом.

— Но ведь мы же не в Карфагене. В Испании, да ещё при живых представителях династии, это неправильно и беспрецедентно.

— А Баркиды? Гасдрубал, зять Гамилькара, разве не правил вполне официально при живом молодом Ганнибале?

— Так ведь Баркиды — это тоже Карфаген, не очень-то считавшийся с обычаями подвластных турдетан, а у нас — турдетанское государство. У турдетанской знати такое не в обычае, и зачем же нам смущать умы?

— Ты ТОЛЬКО из-за этого отказываешься?

— Конечно нет. Это только одна из нескольких причин, самая важная для вас, но не самая важная для меня. Для меня гораздо важнее три других. Во-первых — у меня моя промышленность. Кто будет руководить ей и развивать её, если я увязну по самые уши в управлении государством? На управляющих всего не переложишь — то и дело возникают вопросы, которых им без меня не решить. Вот не было меня несколько месяцев, так опять наверняка целая куча накопилась. И когда мне её разгребать, если ты нагрузишь на меня всё правительство? Мне и с коллегами-то вопросов хватает за глаза.

— Но ведь мы же предлагаем тебе увеличить твою долю в наших общих доходах. Разве это не покроет тебе упущенной прибыли в твоих собственных делах?

— Так не в одной же только прибыли дело. Промышленность — это оружие, это машины, это транспорт и инструмент. Это сельскохозяйственный инвентарь наконец.

— Млять! Тут ты прав — с этими нашими неурожаями! И это только во-первых?

— Да, это только во-первых. Во-вторых, нам надо разрабатывать, испытывать, а потом и производить во множестве технические новинки, а для этого и промышленность переоснащать. Там много такого, чего римлянам показывать нельзя, а значит, в Нетонис надо всё это переносить и заниматься там. Как я это сделаю, если я намертво застряну в Оссонобе? Те же переговорные машины, например, или более совершенные корабли…