- Прости, отче, но глупость то, что тобою сказано. Разве ж Сергий Радонежский не происходил из рода боярского? Но работы смерда не чурался. А ныне почитается Русской православной церковью святым и считается величайшим подвижником земли Русской. Или, по твоему, знатные люди в монахи идут не ради служению господу и дел подвижнических, а ради чревоугодия и безделья?

Больше всего во время спора Андрея интересовала реакция митрополита. Ведь обсуждался вопрос его силы и власти, а он выслушивает спорщиков так, словно его это не касается.

- Как у тебя всё просто, княжич. Признать главенство государя над церковью, а в замен забрать лишние земли, - съехидничал князь-инок.

- Конечно, - словно не замечая издёвки, согласился Андрей. - А когда государь захочет развестись - одобрить его желание.

- Ну это уже слишком! - опять вскочил всё тот же незнакомец. - Венчаных людей только господь разлучить может. Потому вдовцам да вдовицам в новый брак вступать не грешно. А при живой жене...

- Прости, отче, а не припомнишь ли ты, как дядя Димитрия Донского - Симеон по прозванию Гордый - на тверской княжне женился?

Ну да, удар был рассчитан точно: историей в нынешние времена, если это не касалось местнических дел, мало кто интересовался. Вот и монах как-то разом потух.

- Ну так напомню, - с язвительной улыбкой продолжил Андрей. - Он был женат, но не мог с женою творить дело детородное. А значить, не имел и наследника. И как бы клир и митрополит не сопротивлялся, а князь и года не прожил в браке, как развёлся и женился по новой тут-же. И тот, кто вопреки воле митрополита князя оженил - большую карьеру сделал. А митрополит, как ни ярился, а был вынужден тот брак признать. Так что, как писал мудрый Екклесиаст: "ничто не ново под луною". Василий мечтает о наследнике, и, если княгиня, не принесёт дитя, он задумается о разводе. И всегда найдётся тот, кто поддержит государя, как бы вы не сопротивлялись. И пусть вы разберётесь с Даниилом, но разве ж он один такой?

- Спасибо, князь, - вновь махнул рукой митрополит, останавливая поток красноречия. - Я услышал тебя. - Он повернул голову к Иуавелию. - Сопроводи крестника своего, игумен.

- Что, отче Иуавелий, - устало произнёс Андрей, едва они вышли из кельи. - Считаете речи мои слишком смелыми?

- Да, сын мой. Старец Вассиан давно не получал такой отлуп.

- А что владыко по этому поводу подумает?

- Мог бы вопросом этим задаться до того, как речи повёл, - строго произнёс игумен.

- Прости, отче, устал я. Да и не вижу подвижки в делах церковных, а мне с иосифлянами не по пути.