- Не всё, что внутри церкви деется на общее обозрение выносится, - многозначительно произнёс Иуавелий. - Но ты прав, вопрос второго брака главенствует над всеми спорами. Большинство стоит за неизменность. Ведь стоит дать поблажку в одном, и потом не остановишься.

- А коли случится, как в моём видении было, то кому легче станет, отче?

- Да уж явно не нам с тобою, - горько усмехнулся игумен.

Они в задумчивости остановились в коридоре.

- Прости, отче Иуавелий, а не мог бы ты пособить мне в одном деле?

- Денег опять просить будешь?

- Что ты, отче, я ведь не просто так былые заимствования закрыл. Денег мне ныне хватает.

- Так о чем же ты просить хочешь?

- Помочь получить из рук государя грамоту, позволяющую нанимать на службу иноземцев.

Игумен задумался.

- Что ж, я поговорю с владыкой, - наконец сказал он.

- Спасибо, отче, - горячо поблагодарил игумена Андрей.

- Ступай уж, непоседа, - с ухмылкой на лице ответствовал тот.

Когда князь выехал из ворот монастыря, уже вечерело. Темно-багровая полоса заката тускло мерцала из-под косматых фиолетовых туч.

Направляясь домой, он остановился возле деревянных лавок, в которых торговали книгами. Ради интереса заглянул в одну. Торговец, уже собиравший товар, немедленно подскочил к возможному покупателю.

- Чем торгуешь, братец? - спросил книгопродавца князь.

- Много чем, - засуетился тот. - Всё, что интересует покупателя. Есть жития святых отцов, благоверного князя Александра Невского, сочинения Иоанна Лествичника, изборник "Пчела", "Повесть о Вавилоне". А вот совсем недавно привезли: "Повесть о Дмитрии Басарге и его сыне Борзосмысле"

- А дай-ка мне её посмотреть поближе, - заинтересовался Андрей.

Взяв в руки тяжёлый том, он откинул обтянутую кожей крышку переплёта и увидел плотный, чуть шершавый желтоватый первый лист с причудливо выписанным красной киноварью заглавием, а дальше ровные ряды строк. Вчитался. Повесть захватила практически с первых строк уже тем, что явно выбивалась из традиционных норм литературы этого времени.