- Есть чё в рот сунуть?

Продавщица завелась с пол оборота:

- Иди ты, мальчик, знаешь куда?

- Чё злобствуете? Я же не вам в рот предлагаю, - деланно возмутился в ответ.

- Я щас Вадима Сергеевича позову. Он тебе покажет, что в рот надо пихать, - продолжила бесноваться женщина.

- А я вот возьму и в жалобную книгу напишу про то, как вы советскую торговлю подрываете, - сообщил ей доверительно.

- В своем дневнике лучше пиши, чего хочешь, урод. И двойки там свои вонючие подтирай. Иди отсюда! Вадим Сергеевич! - взвизгнула тётка, разогнав децибелы до ультразвука.

У этой женщины на меня вроде как аллергия образовалась. Я её только одним своим видом привожу в неистовство. Ладно, дразнить гусей - свою задницу не любить. Потихоньку сдристнул на выход.

Бабушка Таисия решила вознаградить мой пионерский порыв домашней едой. Куда пихать в пока ещё несвободный живот? Уговорил её ограничиться только чаем, пусть и с вареньем черносмородиновым, намазанным на белый хлеб. Пока я с шумом втягивал в себя горячий напиток, она грустно поведывала историю совместной жизни с недавно умершим мужем. Боевой товарищ был. В молодости матросом участвовал в революционных событиях. На войне с фашистами получил тяжёлое ранение. Долго балансировал на грани жизни и смерти. Выходила его молоденькая медсестра. С этого момента они оба не расставались, пока не пришёл срок мужу уйти туда, откуда не возвращаются. Послезавтра отмечался сороковой день, и Таисия Степановна попросила меня прийти обязательно.

Время тянулось медленно, но всё же потихоньку близилось к четырём. Спросил бабулю на всякий случай о пропавшей матери. В этом вопросе соседка мне ничем не смогла помочь. Сказала, что сама порасспрашивает других соседей - кто-нибудь, да и знает чего. Поблагодарил любезную женщину и потопал в больницу.

Поднялся на нужный этаж как положено в белом халате и в больничных изжёванных тапочках и решительно тыркнулся в сторону инкиной палаты. Мне навстречу поднялся колоритный мужичок неприметной внешности и предупредил, что туда посторонним хода нет. Я даже перепугался:

- Скажите, а она хоть жива?

Меня не удостоили ответом и посмотрели как на прозрачную стену. Медсестра на посту ничего не смогла сказать, почему к Филатовой нельзя. Пробубнила только, что динамика без изменений. Дура, наверняка в школе по туалетам шмалялась. Динамика как раз и описывает всякие изменения.

В голову ничего не лезло. Вернее, лезла всякая муть, типа отоварить пиджака по хлебальнику и прорваться с боем. Тогда этот мой визит к Инне точно станет последним. Подсказал мне как быть своим видом хирург Николай Васильевич. Его бородёнка как только показалась, так я сразу придумал план действий. Ведь сегодня очередное дежурство япономамы. В качестве обслуживающего персонала меня вряд ли тормознут.