Все как-то устроились. Федя притащил из машины миски и ложки, хлеб и присоседился сам.

Армейцы повертели носами и один из них, самый бойкий:

— Может разговеться, товарищ нарком?

— Можете, а мне нельзя, я на работе.

Федя тоже подал голос:

— И мне нельзя, я за рулём.

Военные приуныли, но не надолго. Притащили гитару и развлекаются. Подтянулись партийные, затем ещё какие-то. Появились балерины, они успели переодеться. Сзади разливали. Военные похлебали горячего и успели сбегать на задние ряды. Народ развеселился. Кто-то дурашливо крикнул:

— С Новым годом!

Меня как стукнуло, — Новый год, чо ли? Увидел сиротливо валяющуюся гитару, поднял и протёр от снега. Машинально брямкнул струнами и тихонько, под настроение запел:

— Скромненький синий платочек…

Чо слова Симонова, я помню. А вот, кто написал мелодию? Не тот ли, желающий по девкам на халяву? Ну, ничего, не обеднеет от одной песни.

Военные услышали и захотели записать. Не нашли чем. Балерины, скучающие без мужиков, поддержали военных и объявили, что будут учить слова.

Исполнил под гитару ещё и ещё. Слышу, балерины перестали запинаться в словах и остальные стали подтягивать.

Разведчик, майор, самый бойкий:

— Это чьи слова, товарищ нарком?

— Всё народное и музыка, и слова.

Подумал, чо надо развлекать публику, Новый год всё таки. Сбацал ещё несколько песен. Потом вспомнил о войне на носу и исполнил для военных:

Вспомнил, чо у меня в Молотовске скучают амеры. Надо им современного репертуара подбросить. Организую ка из балерин банду джаза.

Закричал:

— Девочки, есть идея. Айда ко мне.