Вскоре он появился с Агной.

Пока его сиятельство, соблюдая условности, представлял их друг другу, монашка, не мигая, рассматривала будущую родственницу.

Ею оказалась довольно миловидная женщина, примерно одного с ней возраста, со слегка вытянутым бледным лицом. Голубоглазая и стройная. Золотой узкий обруч прижимал к голове короткую шёлковую накидку, складочками приспущенную на лоб. Цвета волос видно не было, но, судя по белёсым бровям и ресницам, она была светловолосой, либо рыжей. Правильные черты лица, большой широкий рот, глухое длинное платье в пол из дорогой тонкой ткани. На шее толстая золотая цепь с овальным медальоном и огромным рубином в центре, пальцы в перстнях. На бёдрах узкий пояс с длинными свисающими концами, инкрустированными серебряными вставками. Пряжка с огненным камнем. Красиво, ничего не скажешь. Юфрозина представила себя в подобном наряде и довольно улыбнулась.

Баронесса, приняв улыбку на свой счёт, улыбнулась в ответ, присев в приветствии.

Герард, изложив ей свою просьбу и получив утвердительный ответ, выпроводил женщин из кабинета и облегчённо вздохнул. Но это временное решение вопроса. Агна вряд ли будет опекать графиню настолько часто, насколько требуется, то есть постоянно. Мужчина задумался: кто ещё в замке знает англосакский? Кива. Она появилась здесь сразу после рождения Ирмгарда и смерти молодой жены графа от родовой огневицы. Потеряв своего полугодовалого ребёнка и к тому времени овдовев, Кива стала кормилицей крошечного вице-графа. Привязавшись к мальчику, не пожелала оставить его в дальнейшем. А ведь могла. К его сиятельству неоднократно приходили вдовцы из окрестных селений с просьбой устроить сговор с приглянувшейся саксонкой. Кива всем отказывала, а Бригахбург не настаивал. И сейчас она должна быть рядом с Ирмгардом неотлучно.

В кабинет вошла Агна. Красные пятна на бледном лице выдавали крайнее волнение.

— Господин граф, я не могу уделять графине много времени. Лиутберт нездоров. Я должна быть подле него.

— Что с ним? — Герард заподозрил, что Агна чего-то не договаривает. Дело в графине? Почему он не удивлён?

— Кашель. Застыл.

Лиутберту, младшему сыну Дитриха, исполнилось пять лет. Спокойный, как его мать, не по годам рассудительный и серьёзный, мальчик от рождения был слабым и часто болел. Вот старшая дочь брата, восьмилетняя Грета, та удалась в отца. Весёлая, подвижная и озорная, она была любимицей его сиятельства.

— Хорошо, Агна, я понял. Сообщай мне о состоянии мальчика.

— Мне нужны настои из трав, — замялась женщина. — Замковый лекарь…