Внутри кузова, закрытого сваренными четвертьдюймовыми пластинами, было достаточно темно и мрачно. Но света, проходящего через амбразуры, хватало, чтобы Майк мог видеть лица своих товарищей. Они откликнулись на его веселую улыбку своими улыбками, немножко нервными, правда, кроме одной.
Спокойная, или, скажем лучше, беззаботная улыбка, была на самом деле довольно озорной. Глаза Майка блестели азартом и радостью.
— Слышишь, Фрэнк? — спросил ухмыляющийся Майк, — 'Фамильярность порождает презрение!"
Фрэнк повернул голову и сердито посмотрел через заднее окно. Сначала уставился на беззаботную улыбку, потом обозрел все остальное.
— А я тебе говорю, что девчонкам тут делать нечего! — отрезал он.
— Девчонкам? — фыркнула Гейл Мейсон. — Мне тридцать два, старый пердун. Я помню, ты точно так же говорил мне это в первый же день, как я пришла на шахту! Не десять ли лет назад это было, а?
Фрэнк смотрел на Гейл, а она на него. Гейл была достаточно привлекательной женщиной, хоть и коренастой и мускулистой. Лицо у нее было слишком обыкновенным, чтобы считаться красивым, но никто никогда не сказал бы, что она уродина. Тем не менее, хоть у нее и не было собачьих брылей, при взгляде на нее справедливо вспоминался драчливый бульдог.
— А
— Эй, Гейл — буркнул Майк. — Ты бы как-нибудь помягче!
Фрэнк перевел взгляд с лица Гейл и сосредоточился на других женщинах в грузовике.
— Гейл — та вобще безнадежна, — прорычал он. — Понятно, что она делает это мне назло. Но вы-то,
Молодые женщины в грузовике спрятали свои нервные улыбки, выставив взамен упорно сжатые челюсти. За исключением Гейл, все они находились или в позднем подростковом возрасте или где то сразу после двадцати лет. Младшая из них, Джулия Симс, казалась воплощением облагороженной версией Гейл.
— Тебе понадобилась прорва времени, чтобы, наконец, состряпать
И, усмехнувшись, зло добавила: — Ты просто злишься, потому что я лучший стрелок, чем ты, и ты это точно знаешь!
И буркнула в конце: — Надоело мне быть чирлидером!
— Здесь кругом смерть, детка, — немедленно отозвался Фрэнк.