Его спасли адъютант и несколько солдат. Соорудив импровизированные носилки, они оттащили его в тыл. Прежде чем через пару минут потерять сознание, Тилли обзывал их трусами. Когда носилки проносили через потрепанные терции, его солдаты создавали защитный коридор, пропуская своего командира в безопасное место.

Для остальных последнее ранение Тилли послужило сигналом к бегству. Ветераны-католики больше не могли сносить такую бойню. Меньше чем за пять минут, упорно державшийся долгими часами строй обратился в паническое бегство. Бросая оружие и снаряжение, войска бросились искать убежища в наступавшей тьме и далёких лесах.

Большинство из них все-таки спаслось. Густав отдал приказ не преследовать их. Отчаянная отвага Тилли, сдержавшего шведов до наступления ночи, сделала полное уничтожение его армии невозможным.

* * *

Встав после битвы на колени, чтобы помолиться, король Швеции вовсе не чувствовал себя в чем-то проведенным и не проклинал полководца врага. Он хорошо понимал, с какой целью Тилли организовал это кажущееся бессмысленным сопротивление, и даже восхищался им.

По правде, он даже испытывал определённое удовлетворение. Пал последний из великих, но пал подобно огромному дубу, а не сгнил как пень. Что-то в короле, набожном лютеранине, усмотрело руку Господа в бурном, но величавом крахе его врага-католика. Пути Господни неисповедимы, но Густав-Адольф полагал, что уловил нечто от божественного провидения, в том, как был разбит Тилли.

Собственно, все это было уже не так важно. Пускай Густав-Адольф и не смог полностью уничтожить врага, но он выиграл величайшую битву за последние десятилетия, а может быть, и века. И если Тилли и удалось предотвратить полный крах, катастрофа всё равно была невообразимо огромной. Гордая, еще недавно, имперская армия, побеждавшая всех противников, с какими только сталкивалась со времён Белы Горы, была обращена в прах.

При Брейтенфельде, потери шведских войск составили примерно две тысячи человек. А сколько потерял их противник?

Семь тысяч убитых.

Шесть тысяч раненных и пленных.

Артиллерия полностью захвачена.

Имперский обоз полностью захвачен.

Захвачено также девяносто боевых знамён.

* * *

Дорога в центральную Европу была теперь открыта. Вена, Прага, Мюнхен, Майнц — всюду, куда бы король ни пожелал направиться. И открыл ее Брейтенфельд.

Лев Севера больше не был заперт у побережья Балтики. Теперь был заперт император Фердинанд. Он и вся его инквизициторская когорта.

* * *

— Пошлите за Валленштейном, — сказал, услышав новости, Фердинанд. Придворные начали было возражать, но Фердинанд осадил их гневно нахмурившись.