Для сидящих за столом еврейских дипломатов его резюме имело не больше смысла, чем, собственно, и сама речь Майка. Но, если они и не поняли детали, то не могли не осознать суть.

— Этот человек серьезно относится к тому, о чем говорит, — пробормотал Моисей. Его глаза так и шныряли по огромной комнате, сканируя людей, набившихся в каждый уголок. Несмотря на смешанный состав толпы в таверне, Моисей мог легко отличить германцев от американцев, а тех и других — от шотландцев. Ещё одна группа была ему непонятна. Та группа мужчин за одним из столов, что очень неумело изображала непринужденность.

— Меннониты, — шепнул ему Бальтазар. — Несколько сотен этих протестанских пацифистов прибыло всего две недели назад. Американцы дали им участок неиспользующейся земли в холмах. А это их старейшины.

— Все смертельно серьезно, — заявил Леннокс. Он вытер пивную пену с усов. Жест, несомненно, означал удовлетворение. — Этот мужик тоже весьма того, приятели, но не вздумайте ошибиться по его поводу. Он настоящий истинный фэйри, не от мира сего.

— Сможет он победить в этом противостоянии? — спросил Самуил.

Леннокс ответил ему холодным взглядом.

— Вы что-ли не слышали меня? Я же сказал — фэйри.

* * *

В тот же момент, хоть и немного другим путем, Андервуд и Генри Дрисон пришли к аналогичному выводу.

Покидая заседание Коммерческой Палаты, Андервуд заметил: — Все прошло лучше, чем я мог бы ожидать.

Дрисон улыбнулся.

— В отличии от меня, Квентин.

Бывший и нынешний менеджер шахты скептически посмотрел на него.

— Я знаю эту публику, Генри. Они консервативны, как динозавры. Черт, да на их фоне даже я выгляжу радикалом с горящими глазами.

Мэр города покачал головой.

— Некорректное сравнение, Квентин. Динозавры вымерли, а как раз этого та публика делать не собирается.

Они вышли на улицу и остановились на минуту, чтобы застегнуть куртки на все застежки. Наступивший ноябрь оказался прохладнее, чем они привыкли.