В яме они просидели недолго. И только успели освободиться от веревок, как снаружи послышались знакомые голоса, а над краем ямы объявился Серега. Далее все пошло по классическому варианту — злодеи были наказаны, справедливость восторжествовала и радостный капитан со слезами на глазах (или слез все-таки не было?) обнял освобожденных пленников.

Из-за того, что Златка в стычке получила повреждения в виде синяков и ссадин, программу посещения портовых городов западного побережья Эвксинского Понта пришлось сократить и судно через проливы отправилось на остров Лесбос. Бобров намеревался посетить могилу Сафо и заодно повысить культурный уровень своих спутников, приобщив их к великой поэзии. И первое, и второе, надо сказать, у него получилось.

Вообще-то, если быть честным, у Боброва были собственные замыслы по части восточного Средиземноморья. Нет, ничего глобального и важного. Просто ему хотелось собственными глазами увидеть работы знаменитого Праксителя Афродиту Кносскую и Афродиту Книдскую. Насколько он знал, знаменитый скульптор изваял две статуи богини. Одну — одетую взял храм острова Кос и она дошла до потомков в виде копий, а вот вторая — обнаженная досталась храму города Книда и была впоследствии утеряна. Зато копий наделали столько, что никто не знает теперь, как на самом деле выглядела богиня. И вот Бобров получил возможность не только увидеть собственными глазами, но может и донести до потомков утерянный образ. Он только не был уверен в точном времени появления скульптур в храмах, потому что не имел привязки времени античности к собственному времени двадцатого века. Проще говоря, он был без понятия какой сейчас год до новой эры. Тем более, что датировка появления скульптур в храмах была весьма приблизительна. Вот это и сыграло с Бобровым злую шутку. Скульптуры в косском храме не было. Вернее, была, но работал над ней явно не Пракситель. Его модель Фрину она напоминала только тем, что тоже была женщиной. К тому же из-за возникшего непонимания пришлось выдержать небольшую драку, после чего поспешно смыться. Ясное дело, что в Книд после всего этого не пошли.

В довершение всех пакостей «Трезубец» прихватили персидские боевые корабли, которые наверно решили, что раз кораблик невелик, необычен и без весел, то его сам Ахурамазда велел взять в качестве добычи. Но нехорошие персы просчитались. Вован, хоть и не был Ушаковым, с честью вышел из переделки, а вот персы нет. После такого блистательно выигранного сражения Бобров решил-таки зайти в Афины и наведаться к самому Праксителю, надеясь увидеть Афродиту хотя бы в незавершенном виде. Все это выглядело чистой авантюрой. Впрочем, у пришельцев любое действие выглядело авантюрой. Так то, одной больше, одной меньше…