Александр Решетников В ЛЬВИНОЙ ШКУРЕ (продолжение)

Александр Решетников

В ЛЬВИНОЙ ШКУРЕ

(продолжение)

ЧАСТЬ I. Русь

ЧАСТЬ I. Русь

Глава 1. Николо-Корельский монастырь

Глава 1. Николо-Корельский монастырь

Настоятель Николо-Корельского монастыря с тревогой и любопытством взирал на представшую перед ним картину. Вот от невиданной им доселе бочкообразной ладьи, что бросила якорь где-то в двухстах саженях от берега, аккурат напротив его обители, отплыла лодочка. Не успела она уткнуться в берег, как русоволосый мужчина выпрыгнул из неё и, не замечая твёрдых выпуклостей прибрежной гальки, буквально рухнул на колени и начал неистово молиться. Из глаз молящегося обильно текли слёзы. Дальнозоркость, развившаяся у игумена с годами, позволила ему прочитать на борту необычного кораблика надпись: "Земляк".

— Кто ж вы такие будете? — спросил он у спутников молящегося человека, которые стояли в стороне от него и лишь с любопытством поглядывали вокруг. Цвет кожи у всех мужчин был бронзового цвета.

— Русичи мы, батюшка, — сделав небольшой поклон, ответил Вадим Носорогов. — С посольством прибыли к Великому Московскому князю.

— Из каких же земель посольство-то будет? И кто этот раб Божий, что так неистово молится?

— Раб Божий — Афанасий Никитин, вокруг всех земель объехал и вот, воротился в родные края. Семь лет странствовал. Мы же из земель южных, что со всех сторон морями омываются. Благодаря Афанасию Никитину узнал наш император о далёкой северной стране, в которой живут люди одной с нами веры. Услышав эту радостную весть, собрал он посольство и отправил нас сюда.

— Вон оно что… А трудна ли дорога была, отроки? — спросил настоятель, разглядывая доспехи и оружие молодых мужчин.

— Трудна, отче…

Словно в подтверждение его слов в бухту вполз ещё один корабль, неуклюже заваливаясь на правый борт. Одна из мачт у него отсутствовала, а на двух оставшихся еле-еле трепыхались грязно-серые паруса. Даже неопытному в морском деле человеку сразу становилось понятным, что судно держится на плаву исключительно по воле Господа Бога. Вот на нём убирали измученные паруса, а мичман тем временем обратился к настоятелю.

— Отче, где здесь глубина у берега самая большая?

— А зачем тебе? — спросил игумен с некоторым замешательством.

Замешательство объяснялось просто, все берега вокруг имели довольно широкую болотистую кромку с глубиной в три-четыре локтя. Глубоких и незаросших травою мест было наперечёт, в них располагались тони. С этих самых тоней монастырь и кормится, поэтому раскрывать незнакомцам рыбные места не хотелось.