– Да. В Иванге.

– Семья?

– Братья и сёстры. Жён и детей нет.

– И кто проживает в вашем доме?

– Сестра.

– Когда вы возвращаетесь?

Короткая пауза.

– Пока не знаю.

– Другими словами, возвращаться в Тибет вы не планируете?

– Нет, я планирую вернуться. Но… дела здесь идут хорошо. Сестра присылает мне серебро, я делаю из него украшения и прочее. Это Самарканд.

– И дела здесь всегда будут хороши! Зачем же вам уезжать? Становитесь зимми, получайте постоянное гражданство как неправоверный подданный хана.

Иванг пожал плечами и лишь кивнул на бумаги. Бахраму пришло в голову, что такое положение дел в ханстве было заслугой Надира и почерпнуто оно из самого сердца ислама: закон есть закон. Документ защищал как зимми, так и мустамина, каждого по-своему.

– Он даже не книжник, – заметил один из кади с негодованием.

– Мы в Тибете читаем много книг, – спокойно ответил Иванг, делая вид, что не понял его.

Кади оскорбились.

– Какую религию вы исповедуете?

– Я буддист.

– Значит, вы не верите в Аллаха, вы не молитесь Аллаху?

Иванг не ответил.

– Буддисты – многобожники, – сказал кто-то. – Вроде язычников, которых Мухаммед обратил в Аравии.