– За что они так невзлюбили эту гору? – спросил Бай.

– Это Джомолунгма, – сказал Ивао. – Раньше она была самой высокой горой в мире, но мусульмане снесли пирамиду на её пике, и она стала второй по высоте после горы в Афганистане. Так что теперь самая высокая гора в мире – мусульманская.

Его лицо, как обычно, ничего не выражало, но голос звучал печально, как будто гора имела для него значение. Это беспокоило Бая: если уж Ивао свихнётся, значит, свихнулись все на Земле. Ивао сойдёт с ума последним. Возможно, так оно уже и было. Какой-то солдат из их отряда начал беспомощно плакать при виде мёртвых лошадей и мулов; вид мёртвых, разбросанных повсюду людских тел его не смущал, но раздутые трупы бедных животных разбивали ему сердце. В этом был свой странный смысл, но к горам Бай не испытывал сочувствия. В крайнем случае, на одного бога стало меньше. Такова цена борьбы в бардо.

По ночам холод достигал абсолютного стазиса. Звёздный свет мерцал на пустынном плато, Бай курил сигарету у отхожего места и размышлял о том, что может означать война в бардо. В этом месте души успокаивались, примирялись с реальностью, перед тем как отправиться обратно в мир. Вынесение приговора, оценка кармы, души, посланные назад для новой попытки или освобождённые в нирвану. Бай читал Ивао «Книгу мёртвых», оглядываясь вокруг и видя, как каждая её фраза описывает их плато. Живые или мёртвые, они шли по залу бардо, взвешивая свою судьбу. И так было всегда! Место такое же мрачное, как сцена без декораций. Они разбили лагерь в гравии и песке на краю серого ледника. Большие пушки были установлены, стволы подняты к небу. Орудия поменьше по стенам долины защищали от воздушных атак; эти огневые точки были похожи на старые монастыри-дзонги, которые всё ещё стояли кое-где на горных откосах.

Пришло известие, что прорыв будет произведён через Нангпа Ла, глубокий перевал, вспахивающий хребет. Один из старых соляных торговых перевалов, на много ли – лучший в обоих направлениях. Проводниками будут шерпы – тибетцы, которые переселились к югу от перевала. По другую его сторону каньон тянулся к их столице, крошечному базару Намче, ныне лежащему в руинах, как и весь мир. От Намче тропы вели прямо на юг, к равнинам Бенгалии. Да, это был отличный переход через Гималаи. Железная дорога заменит тропу в считаные дни, и тогда на Гангетскую равнину смогут отправить огромные китайские армии – или то, что от них осталось. Слухи летали, сменяясь ежедневно новыми. Ивао всю ночь провёл у радиоприёмника.

Баю это показалось переменой в самом бардо. Переходом в следующую комнату, тропический адский мир, забитый древней историей. Поэтому битва за перевал будет особенно жестокой, как любой переход между мирами. Артиллерия двух цивилизаций сосредоточилась с обеих сторон. Сход снежных лавин на гранитных откосах происходил часто. Тем временем взрывы на вершине Джомолунгмы продолжали занижать её высоту. Тибетцы воевали как преты, когда видели это. Ивао, казалось, смирился: