— Клянусь! Могила! — Федя трясущимися руками полез за пазуху, достал нательный крестик.

— Я там была по заданию полиции, — шёпотом отчеканила сестра.

— Чего-о?! — Фёдор так и сел.

— По заданию полиции, — Вера наслаждалась эффектом. — Для борьбы с крамолой.

— Врёшь! А жетон у тебя есть?

— Какой жетон?

— Ну, полицейский!

— С ума спятил, Солонов-младший! Кто же на такие дела с полицейскими жетонами ходит?! Ты ещё скажи — «почему фуражку не надела»!

— Всё равно не верю, — упрямо сказал Федор. — Чем докажешь?

— А чем тут доказать можно? — парировала сестра.

Тут пришлось задуматься. А и впрямь, чем? Что там в полиции принято? Расписку, наверное, писать? С печатью?

— Глупый ты, — снисходительно заявила на это Вера. Она явно приходила в себя. — Никто в полиции про меня не знает, кроме только одно лишь человека, из Охранного отделения. И имени моего там нет, псевдоним только, потому что у смутьянов там свои агенты тоже есть. Вот потому-то меня и арестовали, потому что это обычные жандармы, а того, кому я сообщаю сведения, здесь не было…

С точки зрения Федора, это было не лучшим объяснением.

— Тогда расскажи, как это всё началось?

В конце концов, он ведь тоже знал кое-что.

— Ничего особенно таинственного, — Вера пожала плечами. — Кузен Корабельниковых, Валериан… он стал за мной ухаживать… — она покраснела.

Это не было секретом, но Федя подумал, что ему стоит удивиться.

— Мал ты ещё для таких вещей!.. Но… в общем, дело было так — он стал мне рассказывать о несправедливостях, о тяготах народной жизни, как плохо живется крестьянину, рабочему, ремесленнику… Я слушала, поддакивала, он становился всё откровеннее. А потом предложил «встретиться с героическими людьми, что хотят изменить мир».

— И ты пошла? Не думала про нас, про папу, про маму?

— Пошла! — вспыхнула Вера. — Потому что… потому что уже знала, что это смутьяны и мятежники!