— Сдаюсь, сдаюсь, — в знак примирения репортер поднял руки, — но что же было на самом деле?

— Представьте, ничего выдающегося. По большому счету, мне просто повезло, — рассказывать о себе подробности, тем более репортеру-англичанину, Михаил давно зарекся. Слишком многим из англоязычных он крепко прищемил интимные места. Для всех он представлялся обычным человеком, может с капелькой везения, но никак не отчаянным головорезом.

Отмахав пешим порядком с пяток километров, Михаил присел передохнуть в тени арчи, что росла чуть выше по склону. Едва он собрался выйти на тракт, как раздался конский топот. Решил переждать, но его заметили. Одного дикаря он свалил с первого выстрела (как-никак с батей на медведя он ходил), второго свалил, истратив остатки обоймы. Повезло, что пальба велась далеко от кишлаков, иначе бы ему несдобровать.

Дальше рассказ мало чем отличался от реальных событий. Взяв «на прокат» лошадку одного из бандитов, Михаил добрался до перекрестка за Хосрошалем, где его заметил отряд курдов. Пришлось уходить на юг. Здесь его обложили всерьез и если бы не подоспевшая казачья полусотня, лежать бы ему сейчас с перерезанным горлом. Дикари, они, знаете ли, такие.

Сколько он там положил варваров? Трудно сказать. У Хосрошаля пятерых он ссадил с коней точно, но не больше семерых. А вот убил или ранил, одному богу известно. И вообще, из-за контузии подробности того боя, он помнит смутно, но по зрелому размышлению задержать супостата удалось ручными бомбами. Не исключено, что они свалили еще несколько бандитов. После бросков гранат он вообще ничего не помнит, но казаки подоспели вовремя.

— Вы всегда берете с собой бомбы?

— Остались от наблюдателя с его кавалерийским карабином. Вместо него взял дополнительный бензин.

— А что случилось с самолетом?

— Бандитская пуля, — здесь скрывать было нечего.

— Вы знаете, что ваш аэроплан сгорел?

«Оп-па! Интересно, откуда эта информация. Казаки, передав командиру встречного отряда донесение в штаб и меня, поспешили в батальон. Получается — или об этом уже просочились известия, или мистер черпает информацию из агентурных источников».

— То-то я ночью видел на западе зарево. Жаль, хорошая была машина.

Разговор с репортерами Российских газет Самотаев вел несколько иначе. Число убиенных бандитов осталось тем же, но в головы пишущей братии вбивалось две мысли:

— Господа, вместо восхваления отдельных героев, вам бы донести до читателя, одну простую мысль: «героизм русского солдата, как правило, является следствием бездарной работа командного состава». Донести так, чтобы от одного упоминания об очередном подвиге с летальным исходом героя у читателя все сжималось от омерзения.