— Может быть ты и моих соглядатаев знаешь?

— Как не знать, — Оля элегантно набросила на плечи модый ватник, сунула ноги в валенки на резиновой подошве (хотя весной ещё и не пахнет) с голенищами, обрезанными как "Уги".- сосед под тобой этажом ниже.

"Не может быть! А с виду такой обаятельный старичок в шляпе"…

Глава 13

Глава 13

Москва, площадь Дзержинского 1,

Управление НКВД.

4 апреля 1937 года. 10:00.

"Неплохо обосновался Генеральный Комиссар Госбезопасности в своём пентхаусе (кабинет находится на верхнем этаже и имеет выход на крышу). Приёмная, как под копирку, похожа на сталинскую: те же два стола у входа в кабинет, Шапиро (явно с бодуна) в роли Поскрёбышева и помощник-референт с внешностью Валуева перебирает бумаги".

Почти без задержки приглашают во внутрь, обстановка почти спартанская, тоже под большим влиянием сталинского стиля. Хозяин кабинета безупречно подстрижен и выбрит, гимнастёрка отглажена.

"Вместе же с Шапиро пьют, а как по разному выглядят с утра".

— Чего хотел? — Косится на тоненькую папочку у меня в руках. — Принёс соображения по Центру?

— Нет, товарищ Ежов, — стою напротив стола хозяина кабинета. — мои предложения ещё в Госплане на проверке. Я по другому вопросу.

— …- Нарком поднимает бровь.

— Я список составил учёных и инженеров, — переминаюсь с ноги на ногу. — которые были недавно арестованы или находятся сейчас под следствием…

— За врагов народа пришёл просить, значица, — веселеет Ежов. — наши сотрудники в поте лица выявляют и арестовывают эту погань, а ты хочешь их выпустить на свободу, я правильно тебя понимаю?

— Нет, товарищ генеральный комиссар, неправильно. Никого я отпускать не предлагаю. А даже наоборот, предлагаю изолировать такой контингент от других заключённых и помещать его в особые исправительные учреждения, где бы эти учёные и инженеры смогли приносить большую пользу нашему государству, особые конструкторские и научные бюро.

— Кхм, присаживайся Чаганов… — Ежов поднимается из кресла и обходит свой письменный стол.

— Такие учреждения уже существовали у нас в рамках ОГПУ, — продолжил я, видя что нарком внимательно слушает. — но в 1934 году по приказу изменника Ягоды были закрыты, чем, считаю, стране был нанесён большой ущерб.