Я пожал плечами. Но он смотрел и ждал ответа.

— Как узнают, там и посмотрим. Какой смысл сейчас обсуждать? Вы всерьез намерены с ними поделиться знанием?

— Я думаю, этого хватит, чтоб они вцепились в тебя мертвой хваткой.

— И что? Это будет красиво, в Советской прессе расскажут, что каким то образом, кто то, слил имена клиентов швейцарских банков в КГБ. — я не выдержал и хихикнул. — не считая того, что в рамках УК РФ, нам предъявить в общем то нечего. В конце-концов валютные средства можно объявить транзитными. По результатам поставок на Камчатку. Конвертировать в рубли, и заплатить налоги. И получится, что вы зря меня пугали. Останется только вопрос, кто же тот козел, что сливает имена клиентов банков в КГБ?

— Почему ты решил, что можешь мне хамить? — Николай Ефимович нахмурились.

— Да как то так не специально получается. Просто вы передали мне привет от Мединского. Которого просто бросили в тяжелой ситуации выкручиваться. Сделав вид что сами — не причем. И когда я за вас решил проблему, вы пригласили меня на беседу, и принялись пугать. Я насчет советских чиновников давно не заблуждаюсь. Но все же удивлен. Я думал, что в качестве благодарности вы высочайше сделаете вид, что я вам ничего не должен. Но у вас видимо другие планы.

— И какие же, как ты думаешь? — он не смотрел на меня, а раскуривал трубку. Табак был какой то вкусный. Ветерок донес запах.

— Да кто же вас знает? Может у вас кассовый разрыв, и не хватает как раз нашей десятки миллионов. Может вы Питовранову решили меня сдать, на расправу. А может вашей любовнице моя квартира на Беговой понравилась. В зависимости от варианта будет и противодействие.

— То есть ты не боишься, что тебя сейчас возьмут под белы руки и потащат в узилище?

Я открыто засмеялся.

— Вы же сами сказали, что меня легко просчитать. А здесь не подумали. Все ваши люди, что мы видели, в легких ботинках. Они меня по этим сугробам — я кивнул головой на лес — просто не догонят.

— Думаешь, тебе удастся скрыться? — он снова отпил из бокала, и с любопытством на меня уставился.

— Уверен.

— И что дальше?

— Опять же по обстановке. Переждать, может и объявиться, и доказать что не верблюд, а можно и заграницу сбежать.

Мне как то надоел это разговор.

— Знаете, Николай Ефимович, куда то нас не туда занесло. Если вас интересуют пятнадцать цифр, что мне сказал Мединский, я готов вам их назвать. Да и пойдем уже? Готовы? Или запишите?

— Ну и куда ты торопишься? Когда еще так посидеть получится?

— Хм. Вот теперь я ничего не понимаю.

— Лучше скажи мне Петров, чтобы ты сделал, если бы у тебя оказалось десять миллиардов долларов?