— Вы в курсе что я и Ольга…

— Не дай тебе бог её обидеть!

— Боюсь-боюсь.

— Слушай, я вот спросить хочу. Ты вполне нормальный парень. Что же ты все время … гарцуешь? Не можешь без подъебки?

— А вы как в этот колхоз имени Штиглица попали?

— Хех… я и говорю. — он вздохнул и посмотрел мне за спину. — пойду, времени и так много потратил.

Водитель передал ему папку. И начал быстро собирать со стола. Остался только коньяк и два бокала.

— Ты там по посольствам бегаешь, за визами. Прекращай. Вот документы. Служебные паспорта. И швейцарские паспорта и удостоверения. На тебя и Постникова. Нужно еще на кого оформить, звони, пока я живой, сделаю. Работай. В банк, к ячейке, сам сходишь, потом нотариус тебя в курс введет. Все.

Он встал и пошел в сторону остановки. Я пронаблюдал как его сопровождает водитель, потом к ним присоединились два мужика в зимнем комуфляже, что вышли из леса. И снова почувствовал острый стыд. Когда они скрылись из виду, я налил себе еще коньяку и закурил. Минут еще через пять из лесу вышел Адмирал. И сел за столик.

— Отличная вещь! — Он пощупал кресло.

Я налил ему.

— Чего молчишь? Даже если ты поимел всего лишь этот стол и кресла — уже не зря.

— Эх, Андрюха. Что то нет радости. Кажется, вместе с этим столом нам впарили грандиозную жопу. Давай выпьем.

Глава 49

Глава 49

Меланхолия не отпустила меня и следующим утром. Придя на работу я сделал кофе, закурил и снова задумался. Но погрузится в мрачные глубины сознания я не успел. Подумал лишь, что слово «тоска» — настоящее русское слово. Когда американские специалисты переводили «Капитанскую Дочку» на английский, они не уставали радоваться простоте и ясности пушкинского текста. Пока не наткнулись на слово «тоска». Сноска, разъясняющая это чисто русское понятие, не имеющее в мире аналогов, заняла две страницы. В общем, не успел я предаться тоске, как пришли Серега с Натальей.

— Петров! Ты не правильно живешь! — сходу заявила Наташка.

— Вот только не надо мне завидовать!

— Ты где вчера болтался? Почему Ольга звонит и переживает?

— Я бы тоже переживал, в Щвейцарии то. Места дикие, кругом горцы… А если присмотреться то и вовсе одна преступность. Сбежавшая от закона поближе к банкам, куда складировала наворованое!