Из шестнадцати тринадцатилетних подростков в группу тех, кому предназначено стать моими охранниками, пока было отобрано девять. И сейчас именно они занимались в небольшом спортивном зале с привезенным мной из Парижа мастером французской уличной схватки, называемой «саваж». Нет, всяким китайским и японским боевым искусствам я их также планировал обучать — по возможности. Но увиденные мной практикуемые казаками-пластунами «ухватки», секреты которых передавались в казачьих станицах из века в век, были, на мой взгляд, круче всяких широко разрекламированных карате, айкидо и так далее. Может, не так зрелищны, зато куда более функциональны. Так что преподавание борьбы без оружия, а также с использованием ножа и подручных средств обороны и нападения в приюте начали именно с них. А потом, постепенно, и других учителей подтянем. Сейчас вот француза привезли, попозже и китайцев отыщем и посмотрим, кто на самом деле круче. А при удаче и вообще создадим мировой бренд в области борьбы — «казачьи ухватки»…

Следующее утро началось рано. Я едва успел проснуться, как в моем дворце на набережной Фонтанки появился страшно взволнованный Попов, примчавшийся из Кронштадта ни свет ни заря, и торжественно доложил мне, что ему удалось.

— Что удалось? — поинтересовался я, демонстрируя недоумение, хотя все внутри меня напряглось в радостном ожидании.

Попов вдохнул и выпалил:

— Мне удалось передать и принять устойчивый сигнал на расстоянии более мили. От форта «Риф» до форта «Шанец».

— Вот как? — делано удивился я.

— Да, ваше высочество, — с гордостью произнес Александр Степанович. — Поздравляю вас. Благодаря вашему попечению Россия стала первой страной, в которой осуществлена беспроводная связь.

Я слегка подался вперед:

— Вы уже кому-нибудь рассказывали об этом?

— Ну что вы, ваше высочество! — возмущенно отозвался он. — Я же понимаю необходимость сохранения возможностей нашего флота в секрете. Про мои эксперименты знают только гальванер минно-торпедного класса Спицин и один из моих слушателей, мичман Тимушкин. Оба — люди надежные.

— Спицин пьет? — уточнил я.

— Да, — не стал отрицать Попов, — но меру знает.

— Женат? Лет ему сколько?

— Сорок девять, — несколько недоуменно отозвался Попов. — Один как перст, потому и начал помогать мне. Вечерами одинокому мужчине в таком возрасте в Кронштадте и заняться особенно нечем.

— А Тимушкин?

— Тот молодой, лет двадцать всего, но весьма серьезный и талантливый юноша. Очень увлекся моими экспериментами и часто ради помощи мне даже пренебрегал посиделками с товарищами и гуляниями с барышнями. Хотя… близкой знакомой у него покамест еще вроде бы нет, — задумчиво произнес Попов.