— О, госпожа Лоутон, как вы оказались так далеко от Трансвааля?

— Так же, как и вы, князь, — усмехнулась Эшли. — Мне просто стало интересно. Вы не проводите меня?

Н-да, куда ж деваться, придется стиснуть свое либидо в кулак и некоторое время потерпеть ее присутствие. Я развернулся в сторону племянника, чтобы извиниться за то, что буду вынужден его ненадолго покинуть, и… едва не выругался. Николай попал. По полной. Впрочем, ничего удивительного. Если эта пантера с голубыми глазами производила такое впечатление на меня, понятно, как она подействовала на переполненные гормонами мозги двадцатилетнего парня.

— Дядя, вы не представите меня вашей знакомой? — хрипло прорычал Николай по-английски, поскольку разговор велся на этом языке.

Я с каменным лицом представил их друг другу:

— Миссис Лоутон из Саванны, моя знакомая по Трансваалю. Мой племянник Николай Романов.

Глаза Эшли слегка округлились. Похоже, она мгновенно вычислила, кто перед ней, да и на мое обращение «миссис» не могла не отреагировать. В представленном мне докладе Канареева было сказано: все, что она сообщила о себе, — правда. Она действительно являлась Эшли Лоутон и происходила из старой и влиятельной семьи с американского Юга. Вот только она рассказала не всю правду. Она уже была замужем, Лоутон — фамилия мужа, и ее муж погиб на дуэли. Из-за нее. Посланцу Канареева не удалось точно выяснить, действительно ли она была причиной дуэли, дав к ней настоящий повод, или сработало ее гипнотическое воздействие на мужчин, однако родственники мужа объявили ее виновной в его смерти. А ее родственники поддержали их в этом. В Саванне до сих пор царили весьма традиционные южные взгляды на то, что прилично и что неприлично для истинной леди. Возможно, южане просто подобным образом отгораживались от вездесущих и ненавистных им янки. Но как бы там ни было, миссис Лоутон было указано на недопустимость того образа жизни, который она вела, а миссис Лоутон в ответ послала всех указующих по известному адресу, обратила свое приданое и наследство, отошедшее к ней после смерти мужа, в звонкую монету и, удачно вложив получившийся капитал в акции одной из железнодорожных компаний, заметно преумножила его. Затем она провернула еще одну операцию. Потом еще. А ее появление в Трансваале было вызвано возникшей в ее умной и прекрасной головке идеей вложиться в только-только открытое трансваальское золото. Ну, свежий же рынок, только появившийся — ой как много можно под себя подгрести, пока все устоится… Однако, когда она там появилась с кошельком наготове, оказалось, что самый жирный кусок уже откушен и даже проглочен, а все остальное требует долгой кропотливой работы. Сначала это ее не смутило — она знала, какое воздействие оказывает на мужчин, а тут какой-то русский, да еще аристократ, с детства привыкший к тому, что главное в жизни — удовлетворять свои прихоти. Ну какие с ним могут быть проблемы? Да он поднесет ей все на блюдечке. И Эшли напрягла одного из своих влиятельных поклонников (каковые у нее образовывались немедленно буквально штабелями при ее появлении в любом месте), дабы оказаться на обеде, который русский князь давал по случаю открытия Западно-Трансваальской железной дороги…