— Вы Петру Васильевичу не звонили?

— Министра я тревожить не стал, послал своего человека в их кадры. Алексея уволили на основании его собственного заявления.

— Они что, всех так увольняют?

— Формально он имел право уволиться, — пожал плечами Капустин. — Я хотел поговорить с подполковником Ярцевым, которого посылали с проверкой, но он сейчас в длительной командировке.

— Плохо! — сказал Кузнецов. — Вне всякого сомнения Самохины были людьми Берии. Пока он был жив, они не хотели идти вам навстречу, справедливо полагая, что давить на них никто не позволит. Стоило ему умереть, и они тут же срываются с места, бросая все нажитое. И, похоже, что госбезопасность им в этом помогает.

— Мы не тронули руководство министерства после смерти Лаврентия Павловича, — со значением сказал Капустин.

— Полагаете, он им оставил приказ на случай своей смерти? Очень похоже. Но это только лишний раз подчеркивает их важность. Товарищ Сталин их явно высоко ценил и передал Берии, а вот Берия с нами почему‑то делиться не захотел.

— Может быть, просто не успел? — предположил Капустин. — У товарища Сталина было время. Кстати, есть один человек, который может пролить свет на причины пребывания этой семьи в Кунцево. Полковник Старостин тогда был порученцем Сталина и по свидетельству охраны много занимался Самохиными и близко сошелся с Алексеем.

— Поговорите с ним, Яков Федорович, — сказал Кузнецов. — Как коммунист он должен помочь. Если начнет ссылаться на секретность, задействуем министерство. Что у нас по самому Алексею?

— Все его идеи нашли экспериментальное подтверждение, но от большинства пока мало пользы.

— Почему? — спросил Кузнецов. — Есть причины?

— Причина одна, — ответил Капустин, взглянув в глаза Генеральному секретарю. — По мнению физиков, мы до их практического применения просто пока не доросли.

— А майор ГБ, значит, дорос? Все эти книги, которые дали такой толчок энергетике, его?

— Я думаю, да. Он работал вместе с Гольдбергом, когда проводилось их предварительное изучение, а потом долго консультировал ученых.

— И это при том, что он сам внешне совсем мальчишка.

— Я считаю, что в его случае не стоит обращать внимания на внешность, — сказал Капустин. — Я с ним несколько раз разговаривал и могу утверждать, что он гораздо старше, чем выглядит. То же касается и его жены. На вид Лидии всего лет шестнадцать, ну пусть семнадцать, но на должности секретаря показала себя превосходно. Она за Капицу делала почти все, что не касалось науки. И по разговору она тоже гораздо старше.

— У нас ничего нет, кроме этого полковника?