— Ну как, простился? — спросила Лида. — Чего это ты такой мрачный?

— Я ему так и не сказал, что больше не приду, — ответил муж. — Просто не хватило духа. Слава сильно постарел и скоро уйдет, и мне его будет не хватать. Сколько раз давал себе зарок не привязываться к людям. Я ведь его пятьдесят лет называл по имени–отчеству, а обратился на «ты» только сейчас. Он мне рассказал о Нори. Как мы думали, так и получилось. Очень рано, но видно, что у них уже все решено.

— То, что они любят друг друга, я и так вижу, — сказала Лида. — Что у нее там, звери?

— И звери, и регенерация. Интересно, что за задачи Он придумал для них?

— А в то, что это просто благодарность нам, не веришь? — спросила Лида. — Был бы сын обычным человеком, и что хорошего? Ты бы его сам похоронил через семьдесят лет.

— Не хочу без толку ломать голову. Пусть ломают ее сами, если придет их время. Душу я в сына вложил, а знания и опыт пусть добывает самостоятельно.

— Кого думаешь оставить вместо себя до выборов?

— Все уже обговорено. Пока останется Батищев, а потом пусть решают сами.

— И куда поедем? Уже решил?

— Если ты не возражаешь, я бы поехал к морю. В Крыму много законсервированных правительственных дач. Займем одну на пару месяцев. С обслуживанием договоримся.

— А что, можно, — кивнула Лида. — Только ведь вода еще лет пять будет холодной.

— Я и в холодной искупаюсь, — улыбнулся Алексей. — Да и не в купании дело. Просто я люблю море. И спокойное, и когда шторм. Будем сидеть с тобой на берегу, слушать шорох набегающих волн и вспоминать тех, кто оставил след в наших сердцах. Таких было много: у меня все сердце в зарубках. Все мечтают о жизни без конца, не давая себе труда подумать. Жизнь это цепь из приобретений и потерь. В конце длинной жизни приобретения перестают радовать, а потери по–прежнему больно жалят в сердце. И если этому нет конца… Человек просто на такое не рассчитан. Я ведь боялся, что когда‑нибудь просто не хватит сил и придется самому…

— Не надо! — Лида обняла мужа и прижалась щекой к его груди. — Все будет хорошо! Любая усталость снимается отдыхом и переменами в жизни. И никто нам не помешает все это сделать. Когда поедем? Я могу сдать заму министерство хоть завтра.

— А я уже фактически разделался с делами. Можно обо всем договориться по комму, но я все‑таки съезжу в последний раз. Иначе будет просто по–свински, хоть мне все простят. Надо будет попросить Мияко присмотреть за молодежью. Денег у сына будет достаточно, а вот опыта самостоятельной жизни нет. Надеюсь, что я его воспитал правильно, и они не наделают глупостей.