Он простился с академиком и на выходе из Центра связи столкнулся с женой.

— Не меня ищешь? — спросил Алексей. — Что‑то срочное?

— Не тебя, — ответила Лида, — но ты мне тоже был нужен. Разговор буквально на несколько минут. Ты к себе? Тогда давай я провожу, заодно и поговорим. Понимаешь, я хочу провести реформу языка.

— Ты на мелочи не размениваешься, — улыбнулся Алексей. — Ну и чем же тебе не угодил русский язык?

— Он слишком сложен для изучения, — пояснила жена. — Я, несмотря на свои сто тридцать с чем‑то лет, прекрасно помню, как его учила в гимназии. Учишь и думаешь, мол, кому было нечего делать, что он сочинил эти бесконечные правила. Почему одно и то же слово в разных случаях пишется по–разному, зачем эти исключения и миллион правил по знакам препинания. С «не» настоящий идиотизм. Я изучала историю вопроса. Пять раз поднимался вопрос упрощения письменности, а воз и ныне там. Ладно, что половина русских часто делает ошибки в письме, а каково иностранцам? Наши иммигранты в своем большинстве уже свободно говорят на русском, а пишут — тихий ужас! А детям нужно идти в наши школы.

— Да я не против, — сказал Алексей. — И у меня в школьные годы русский к любимым предметам не относился. Только к этому нужно подойти очень осторожно, а то вы реформируете. Убрать явную глупость и анахронизмы и ввести две формы написания на переходной период. А в школу нужно внедрять специальную аппаратуру, которую мы используем для экспресс обучения. Определись с потребностью, тогда запустим в производство.

За полчаса до конца работы его вызвали из Центра связи и переключили на один из резервных каналов, по которому с ними все‑таки связались японцы. Появившейся на экране мужчина был Алексею незнаком.

— Я приветствую вас, ваше превосходительство! — сказал он, отвесив поклон. — Мы слышали ваши вызовы, но сами ответить не могли: были слишком серьезные повреждения. Я вас слушаю.

— Нет, это я вас слушаю! — сердито сказал Алексей. — Сообщите, пожалуйста, что у вас случилось, и кто вы, собственно, такой?

— Землетрясение, — внешне спокойно ответил японец. — Очень большие жертвы. Премьер–министр тоже погиб. Ни в один из подземных городов пока пробиться не получается. У нас остался в работе один реактор, который питает города Итиносеки и Осю. В них сейчас осталось три миллиона человек. Я губернатор префектуры Иватэ Икиру Танигава.

— Сколько же человек под землей?

— Еще пять миллионов.

— А остальные? — спросил Алексей, уже зная, что сейчас услышит.

— Это все, — ответил губернатор. — Последний год был нелегким.