— А глупости зачем говоришь, Слава? — с обидой сказал Алексей, впервые в общении с Ольховским переходя на «ты». — Долгая жизнь, помимо преимуществ, имеет и недостатки. Одним из таких недостатков у меня можно считать отсутствие тяги к общению. Если ты подумаешь, то поймешь, чем это вызвано. Знаешь, как больно терять близких людей? А мы их потеряли столько, что уже боимся привязываться к людям. Именно поэтому наша дружба несколько неполноценна, но она есть. Поверь, что ты для меня немало значишь.

— Тогда можешь мне ответить, кто за всем этим стоит? Это действительно бог? Честное слово, я никому не скажу!

— Если бы я это знал сам! — сказал Алексей. — Кто‑то запредельно могучий, кому явно небезразлична судьба человечества. Он бросал нас сквозь время, подсказывал иной раз, что нужно делать, и дал молодость, но о его природе не было даже намека. А если и был, мы его не заметили или не поняли.

— Жаль. Ты знаешь, эта девушка… Ну Нори. Она ведь во многом стала такой же, как твой Юрий. Сначала, когда он ее сюда привел, в ней не было ничего необычного. А с прошлого года все изменилось. Вся живность ее сразу признала. И еще я заметил с месяц назад… Она ободрала ладонь об угол вольеры. Уже через час на месте ранки была чистая кожа. Это ведь из‑за него? Им только четырнадцать, но у них точно любовь… У вас ведь тоже так?

— Когда‑то все затягивалось прямо на глазах, а сейчас просто очень быстро заживает. Это исследовали, но причин так и не нашли. Насчет Нори я предполагал, что будет что‑то такое.

— Алексей, — Ольховский помолчал, потом продолжил. — Можешь сказать, зачем решил уйти? Многие боятся твоего ухода, и я тоже. К тебе все слишком привыкли. Все знают, что вся твоя жизнь для людей, что ты не злоупотребишь доверием и всегда все сделаешь лучше других. Сейчас снова ввели деньги, и опять будут никому не нужные выборы, в результате которых к власти могут прийти не самые хорошие люди. Зачем это?

— Ради себя и ради вас, — ответил Самохин. — Не понимаешь? Ты мне говорил о «Ковчеге» и о зверях, боящихся свободы. Не видишь аналогии? Я у вас, как зверинец, названный моим именем, и вам в нем спокойно и сытно, хотя в вольере особенно не побегаешь. Нельзя жить, все время прячась за спину кого‑то одного и радуясь тому, что у него есть много опыта и совесть. Я, Слава, жутко устал. Устал от власти, от ответственности, от своей однообразной жизни. И жена устала. Она ведь так и не захотела второго ребенка. Мы с ней хотим отдохнуть и осмотреться. Наверное, найдем для себя полезное и интересное дело. Но собой управляйте сами. Думаешь, ты первый, кто нам такое говорит? Бухаются на колени и упрашивают, а отдельные… просто даже не знаю, как таких назвать, еще и крестятся! И это тоже показатель того, что нам не уходить, нам бежать нужно! Все самое сложное уже позади, а проблемы… их всегда будет много.