Правда, о «звезде», то бишь комете, он больше не заикался, да и то скорее всего из-за боязни – вдруг я чего-то там недоговорил или открылись какие-то дополнительные данные, все-таки предсказывающие «гибель некоторых царственных особ». Но мне хватало заморочек и помимо этого небесного явления.

Жалкое зрелище – человек, потерявший мужество умереть и не имеющий мужества жить. Да и не понять мне его. Может, из-за молодости – мне-то в те места не скоро, но, по-моему, страх перед адом – это уже ад. И вообще, глупо портить себе жизнь страхом перед будущим и чувствовать себя несчастным из-за того, что когда-нибудь станешь несчастным.

Как я только ни изгалялся, чтоб поднять ему настроение. Сложность состояла еще и в том, что, как проницательный человек, он четко улавливал фальшь, а коли тебя ценят за прямоту и честность, то не хотелось бы терять репутацию. Потому приходилось действовать очень осторожно, хотя я все равно ухитрялся всадить в свои речи парочку комплиментов, но тщательно маскируя их под искренность.

Но все было тщетно. Он умолкал, светлел лицом, но... только для того, чтобы через час вновь помрачнеть.

– Мыслишь, не слышу я, яко шептуны за моей спиной шу-шу-шу? Очень уж им завидно, глядючи на мой трон,– тянул он свое нескончаемое тоскливое повествование.– Бают-де, что пращур мой – татарский мурза Чет, в крещении Захарий, кой выехал из Орды к великому князю московскому Ивану Даниловичу Калите и построил в Костроме Ипатьевский монастырь. Что построил, не отрекаюсь – истинно. Остальное – лжа. Наш род искони на Руси проживал. В зажиточных да именитых не хаживал – то верно, но и в рабах не бывал. Веришь ли? – ищуще обратился он ко мне.

– Верю, государь,– кивнул я.– К тому же еще древние говорили, что нет царя, который не произошел бы от раба.

– Прямо так и сказывали? – восхитился он.

– Прямо так,– подтвердил я.

Очередной приступ бодрости, увы, длился совсем недолго, всего несколько минут.

– Хоша они и древние, но того, перемудрили,– со вздохом заметил Борис Федорович.– Не может же в самом деле кажный царь из рабов быти. Негоже оно как-то. Не клеится. Известное дело, за ради красного словца чего не поведаешь.

– А вот и нет,– возразил я, вспомнив давно прочитанное в свое время.– Если у тебя есть желание, государь, то я прямо сейчас, не сходя с места, докажу, что у тебя в роду, который ты напрасно назвал захудалым, обязательно был кто-то из потомков Рюрика. А раз так, то прав на русский престол у тебя столько же, сколько у Шуйских, Мстиславских, Голицыных и прочих, кои себя величают князьями. Вели только принести бумагу и перо.