– Ну-у как знаешь, – несколько разочарованно протянул государь и выпорхнул из терема, шустро умчавшись к своим забавам.

Признаться, в иное время я бы составил ему компанию, но что делать, коли договорился о встрече неведомо с кем. Каково же было мое удивление, когда Багульник буквально через полчаса ввел ко мне в кабинет вщижского старосту Александра Гонсевского, мужественного пышноусого здоровяка, лицо которого не портил даже тонкий шрам, тянувшийся от левого уха к середине подбородка.

А разговор с ним получился довольно-таки любопытный. Поначалу были только ахи и вздохи по поводу нашей успешной победоносной кампании в Прибалтике, причем восторги ясновельможного пана изрядно отдавали фальшью.

Ничего конкретного он мне поначалу не сказал, но суть его намеков я понял хорошо. Если кратко, то они сводились к одному – не хочется ли мне в отсутствие моего главнокомандующего (уже прознали? А ведь вчера никто ни словом не обмолвился о Годунове. Кто сдал?) поучаствовать в неком дельце, которое, вне всяких сомнений, принесет мне немалую выгоду и в то же время ни в малейшей степени не затронет интересов Федора Борисовича.

Поначалу я хотел отказаться сразу, но стало любопытно, так что я ни от чего не отказывался, но и ни на что не соглашался, тем более что сам главнокомандующий, то бишь Годунов, пока не приехал, поэтому можно было смело отговариваться от любой конкретики, ссылаясь на его отсутствие.

Я и ссылался.

Теряя терпение, Гонсевский стал откровеннее, заметив, что за последнее время в великом князе Московском изрядно разочаровался как его король, так и все именитые люди Руси.

– Есть просто неблагодарные люди, но есть и бешеные псы, кусающие руку своего благодетеля, – вздохнув, поведал он мне.

– Не твори добра, не получишь и зла, – согласился я с ним, поощряя к дальнейшим откровениям.

– Вот-вот, – оживился он. – Не зря же поговаривают, что…

Дальше пошло такое, за что кладут головы на плаху. Причем Гонсевский обладал неверной информацией о происхождении Дмитрия, иначе не затянул бы старую песню про Отрепьева. А вот его заключение мне не понравилось. Мол, если бы ему пришлось делать выбор, то он не колеблясь предпочел бы поставить на шкоцкого князя, который всегда верен своему слову и может достойно отблагодарить за предупреждение об угрожающей ему опасности.

Оп-па! А вот с этого места поподробнее.

Но в ответ на мои слова об умении благодарить, знать бы за что, вщижский староста лишь уклончиво заметил, что не все сразу, да и вообще, князь достаточно мудр, чтобы понять, чьей стороны надлежит держаться. Пока же ему надлежит ведать лишь одно – несмотря на то что им было учинено в Лифляндии, зла на него в Речи Посполитой не держат, а потому двери посольского двора, на котором они ныне проживают, для истинного рыцаря Мак-Альпина всегда открыты. Более того, как кажется Гонсевскому, к которому присоединяется и пан Олесницкий, самое время было бы приехать к ним с ответным визитом – ну, скажем, завтра к вечеру…