Посещать обедни…. Что ж, намек более чем понятен, как и упоминание о святом Федоре Стратилате. Как же, как же, помнится, еще в Костроме митрополит Гермоген упоминал об этом святом полководце, уговаривая меня возглавить мятеж против Дмитрия. Действительно, именно мне ее слова адресованы.

Я потер лоб, лихорадочно анализируя ситуацию. Времени в обрез, но и самая беглая поверхностная оценка ее заставляла отказаться от налета на церковь, несмотря на намек Ксении. Слишком много неизвестных факторов. Отпустит хан ее помолиться в день, когда я организую нападение или нет? А если отпустит, то в какое именно время и сколько воинов даст в сопровождение? Сегодня, к примеру, согласно слов Галчонка, вместе с царевной и боярышнями в храм отправился отряд аж в тысячу всадников. Это перебор. Да и форсировать реку средь бела дня сродни самоубийству. К тому ж до нее еще добраться надо. А учитывая, что как раз в окрестностях столицы изгибы Москвы-реки напоминают судороги издыхающей змеи, одно это чревато потерей половины гвардейцев. Да и обратно вернуться – проблема.

Словом, как ни жаль, но налет отпадает. Ладно, пускай. Однако надо что-то делать. И как ни крути, а получалось, что идея, пришедшая мне в голову вчера и вчера же отвергнутая мною из-за полной ее бесперспективности, ныне нуждается в переосмыслении, притом срочном. Да, она – авантюрная, почти безумная, но…

Помнится, попался мне в руки, когда я угодил в армейский лазарет, небольшой сборник, включающий в себя помимо прочего трактат древнего китайского полководца Сунь-цзы «Искусство войны». Делать было нечего, а иной литературы в палате не имелось, поэтому я от скуки перечитал его раза три, невольно удивляясь тому, как современно звучат некоторые идеи. А ведь жил сей талантливый дядька аж две с половиной тысячи лет назад.

Так вот в числе прочего там рекомендовалось захватить у противника то, что ему дорого и тогда он будет послушен. Как я понимаю, подразумевались именно заложники. То есть татары уже поступили в строгом соответствии с Сунь-цзы. Что ж, настала моя очередь последовать совету китайского полководца. Выйдет или нет – бог весть, но ничего иного не остается. Либо это, либо… беспомощно сложить руки, положившись на судьбу, но такой вариант мною даже не рассматривался.

– Все сызнова в шатер возвернулись, – вывел меня из раздумий голос прибежавшего Дубца. – Тебя кличут.

Я повернул голову. Ух ты! И впрямь никого подле нет, кроме охраны! Значит, надо поторапливаться.

Отправив стременного обратно в шатер, чтоб тихонько передал Годунову просьбу притормозить переговоры, я повернулся к Галчонку.