А мне того и надо. Но главное – убрали лошадей, хотя поначалу уперлись и ни в какую. Согласились лишь когда мне в голову пришла отличная идея и я пояснил, что у нас принято расстилать перед государем дорожку из красной материи. Разумеется, точно такую разложат и перед ханом. Кони непременно зацепят ее своими копытами, ноги запутаются и неизбежно падение. Хорошо, если кого-то из свиты, а если навернется сам Кызы-Гирей?

– И не кажется ли, что негоже Федору Борисовичу останавливаться на расстоянии полета стрелы от ханского шатра и, спешившись, идти к хану оставшуюся часть пути? – перешел я к следующему вопросу. – Как ни крути, а унижение.

На сей раз Фарид-мурза заупрямился не на шутку, не желая уступать ни сантиметра. И дался ему этот полет стрелы! Пришлось прибегнуть к аргументам, так сказать, личного характера, и напомнить, что Годунов – брат невесты Кызы-Гирея, а она, как сказал сын хана Тохтамыш, со временем может стать и улу-султани, а там, кто знает, и всевластной ана-беим. Заодно напомнил и о прецеденте, которому минуло всего полсотни лет. Дескать, и у великого османского султана Сулеймана Роксолана поначалу вовсе была наложницей, а впоследствии стала-таки его женой, да не простой, а любимой. И именно ее сын Селим после смерти отца сменил его на троне.

И вопрос в лоб:

– Женщины – они злопамятны. Не боишься, что Ксения Борисовна затаит обиду, а когда придет ее время, отомстит тебе за унижение брата? А, кроме того, титул Федора Борисовича тоже весом и ничуть не ниже титула самого Кызы-Гирея. Выходит, унижая его, хан тем самым отчасти унизит и себя.

Фарид-мурза задумчиво потер свой змеевидный шрам и неуверенно спросил:

– И что предлагает князь?

– Во-первых, сократим расстояние до самого шатра. Вполне достаточно, если Федор Борисович спешится в трех десятках саженей от него. А во-вторых, когда он направится к Кызы-Гирею, пускай и тот пойдет ему навстречу. Да, не сразу, чуть погодя, чтобы ему досталась одна треть пути, но пойдет. И сопровождать нашего государя должен не только я, но и два его десятка телохранителей, несущих в руках самые богатые дары, предназначенные исключительно для хана. Разумеется, они приотстанут на почтительное расстояние, но следовать за нами должны. Тогда все будет выглядеть совершенно иначе: наш государь, как младший летами, выказывает почет и уважение старшему по возрасту. Почет и уважение, – медленно повторил я, – но никак не унизительную покорность. Думаю, и калга-султан, как будущий правитель могучего Крымского государства, согласится со мной, – и я вопросительно уставился на наследника престола.