— Ты чего испугался? Я просто хотел проверить, крепкий ли…
Гунтер двумя руками стащил шлем и поставил рядом. По счастью, меховые наушники летного шлема смягчили удар
— Великолепно, — сказал он, неприлично ругнувшись. — Ты бы хоть предупредил, что бить будешь.
— В бою тебя никто не предупредит, — авторитетно отозвался сэр Мишель. Германец, увидев, чем рыцарь проверял на прочность его шлем, обомлел. В руках Фармер держал боевой топор на длинной рукояти. Хорошо хоть обухом саданул, а не острием…
— Все, хозяин! — сэр Мишель повернулся к стоявшему рядом и бесстрастно взирающему на двух молодых дворян Комбуру. — Мы берем это. Сколько?
— Двенадцать фунтов, судари мои, — ответил оружейник, мгновенно согнав с лица сэра Мишеля улыбку этим словами.
— За что? — выпучил глаза рыцарь. — Да за двенадцать фунтов я куплю весь Руан и еще на пиво останется! Шесть!
— Идите покупайте Руан и заходите попозже, сударь, — невозмутимо пожал плечами мэтр Комбур. — Я никогда не торгуюсь, шевалье. Все выбранное вами стоит этих денег. Моя торговля известна в городе, как одна из лучших. Я не продаю плохого оружия. Не нравится цена — не берите.
— Двенадцать фунтов, двенадцать фунтов, — повторял сэр Мишель, угрюмо глядя на Гунтера. Тот только обрадовался:
— Вот и прекрасно! Верни меч, я сниму кольчугу да и без шлема мне можно обойтись.
— Никогда! — вдруг рявкнул рыцарь. — Плати, слышишь? А я отойду, видеть не могу это разорение…
Гунтер решил, что сейчас лучше послушаться. Рыцарь выглядел разозленным, но отступаться не желал. Весь вопрос только, как перевести фунты английского короля в венецианские золотые цехины, выданные бароном Александром. Совершенно непонятно… Гунтер просто протянул набитый золотом кошелек оружейнику и сообщил с великодушным видом:
— Отсчитайте, сколько нужно…
Считать пришлось долго. Обратно к германцу кошелек вернулся опустошенным на три четверти, а хозяин, упрятав деньги, куртуазно поклонился:
— Спасибо, сударь. Вы, часом, не в Святую ли Землю направляетесь?
— Именно, — подтвердил германец, не желая вдаваться в подробности. — Рога Саладину пообломать…
Собрав ненужные сейчас железки в мешок и водрузив его на заводную лошадь, которая, возмущено прижав уши, подогнула задние ноги — дескать, сколько можно навьючивать всякой дребедени на бедное животное! Гунтер вместе с рыцарем покинули двор немногословного оружейника, не забывшего, однако, пожелать благородным господам удачи и побед.
— Куда теперь? — спросил германец. Чувствовал он себя немножко необычно. И, казалось, что все смотрят на него с удивлением — человек в