Пока он ездил, Петрович немного походил вокруг штабеля уже нарезанных бревен, потом, решительно махнув рукой, распорядился подавать первое из них на пилораму. И началось. С одной стороны рос штабель уже напиленного бруса, с другой громоздилась куча пока никому не нужного горбыля. Как и в любом деле, отходов производства выходило чуть ли не больше готовой продукции. Или это так только казалось?

Лошадь, услышавшая шум и вой работающей пилорамы, сперва ужасно испугалась, забилась на привязи и, отбежав максимально возможное расстояние, насколько позволял чамбур, попыталась спрятаться в кусты. Как только у бедняжки от страха не разорвалось сердце… Потом, убедившись, что страшный зверь с таким громким голосом не торопится на нее напасть, и вообще полностью неподвижен, продолжила пастись, лишь время от времени нервно кося в сторону пилорамы то одним, то другим глазом.

Когда коллега вернулся, причем не только с буровыми трубами и Валерой, но еще и с Лялей, Лизой и – о Боже – с Вероникой, учитель с помощниками уже закончил изводить тот материал, который был предназначен для изготовления бруса, и взялся за доски. Появление женской компании внесло в народ некоторое оживление, и Петрович объявил внеочередной перерыв.

– У нас сегодня короткий день, – первым делом объяснила благоверному Ляля, – Марина Витальевна сказала, что тростника мы уже нарезали достаточно, и отпустила нас посмотреть на лошадь.

– А Веронику зачем притащили? – строго спросил мужчина, уже заранее зная, какой будет ответ.

– Напросилась, – девушка забавно сморщила носик, – такой проще уступить, чем отказать. Настырная!

– Ладно, – махнул рукой учитель, – на лошадь смотрите, но близко не подходите. Она еще пугливая и очень нервная. И смотрите за Вероникой, чтобы она чего не учудила. Если с ней что-нибудь случится, Марина Витальевна нас всех убьет заживо.

Вероника, конечно же, учудила. Нет, к лошади она подходить не стала, просто отошла в сторонку и присела на корточки. Жеребенок, которому давно наскучило резвиться в одиночестве, захотел познакомиться с этой маленькой и не совсем страшной двуногой. Как мать его ни отгоняла, пытаясь преградить дорогу, он, обежав ее по широкой дуге, галопом направился к ожидающей его Веронике. Кобыла душераздирающе заржала, встала на дыбы, туго натянув чамбур, забила в воздухе копытами, но сделать со своим чадом уже ничего не могла. Дети – они ведь такие непослушные…

Как только жеребенок приблизился, Вероника сунула руку в карман и, вытащив оттуда маленький кусочек сахара, протянула ему на открытой ладошке. Обнюхав подношение, жеребенок с благодарностью его схрупал, потом позволил почесать себя за ухом и, задрав хвост, начал взбрыкивать всеми четырьмя ногами, приглашая новую подружку поиграть. Девочка, конечно же, оказалась не против, и с детской непосредственностью принялась бегать с жеребенком наперегонки. Салки-догонялки – вот единственная игра, доступная маленьким жеребятам. Утомившись, она снова подозвала его к себе и скормила еще один кусочек сахара, закрепляя дружбу.