Кобыла, до того с настороженностью наблюдавшая за всеми этими забавами, прянула ушами, фыркнула и, подойдя к Веронике и жеребенку настолько близко, насколько позволял чамбур, вытянула морду, будто интересуясь, чем таким кормят ее отпрыска. Ни минуты не колеблясь, девочка подошла к матери своего нового приятеля и, угостив ее еще одним куском сахара, погладила ладошкой по мягкому шелковистому носу. Мир между ними был заключен.

– Вот, блин, Шина – укротительница зверей! – наполовину потрясенно, наполовину восхищенно выдохнул Андрей Викторович, внимательно наблюдавший за этим цирком.

Следом за Вероникой медленно и осторожно, держа руки на виду, к кобыле приблизились Ляля и Лиза. Жеребенок их не интересовал, их завораживала сама взрослая лошадь с ее густым черным хвостом и жесткой, как щетка, короткой гривой. Слопав еще два кусочка сахара, лошадь уже спокойно переносила прикосновения девушек, позволяя расчесывать себе густую короткую гриву, чесать за ушами и гладить бока, отгоняя назойливых насекомых. Мужчина укротил ее силой и ловкостью, а молодые женщины – угощением и лаской, приняв в свою женскую компанию.

Когда народ насмотрелся на это представление, глава клана прервал вынужденный перекур и снова погнал свою бригаду на работу. До вечера им еще многое предстояло сделать, и в первую очередь – переработать на пиломатериалы весь тот запас бревен, который они заготовили сегодня с утра.

Когда солнце склонилось к горизонту, геолог закончил бурить скважину колодца, найдя воду на глубине восьми метров, а на стройке высились два аккуратных штабеля – один из брусьев десять на десять, а другой из ста шестнадцати досок размером два с половиной на десять на шестьсот пятьдесят сантиметров. Прикинув по своему чертежу, Петрович понял, что этого количества пиломатериала с запасом должно хватить на возведение цеха. Начало монтажно-строительных работ было назначено на следующий день.

* * *

29 июня 1-го года Миссии. Четверг. День сорок четвертый. Пристань Дома на Холме.

Ночь прошла относительно спокойно. Только однажды лошадь вдруг захрапела и забилась на своей привязи, а Шамиль и Майга, вскочив со своих мест, начали громко лаять в темноту. Дежуривший в тот момент Петрович взял наизготовку Сайгу, а Ляля обвела кусты лучом мощного светодиодного фонаря. Кто бы это ни был, он, видимо, решил не связываться с этими двуногими, а поискать себе какой-нибудь другой, более легкой добычи. Выдернув из земли кол, мужчина перевязал лошадь поближе к костру, так, чтобы она могла пастись, не выходя из круга света. Однако больше этой ночью их никто не тревожил.