– Ты, отрок…
– Михаил, отче.
– Гм, тоже Михаил? Так вот, Михаил, не думал ли ты о том, чтобы стать, как тезка твой и учитель, слугой Божьим?
– Думал, отче, но, прости за дерзость, иначе, чем отец Михаил.
– Как иначе?
– Я, отче, восьмое колено воинского рода, потому и мыслю, как воин… В войске крестоносцев, которое Гроб Господень освободило, многие рыцари пожелали служить Господу, но с оружием расставаться не захотели. Так появились рыцарские ордены, которые никому, кроме папы римского, не подчиняются. Страшная сила в руке Католической церкви.
Вот бы и Православной церкви такой иметь. Можно было бы и княжеские усобицы пресечь, и драчливых соседей образумить, и новые земли под руку истинной веры привести.
– Все прочь.
Сказано было негромко, но так, что через несколько секунд Мишка с Илларионом остались с глазу на глаз. Дед с Никифором и сопровождающие Иллариона монахи удалились на почтительное расстояние.
– Откуда мысли такие, отрок Михаил?
– Прости, отче, неприятные вещи придется говорить.
– Считай, что ты на исповеди. Тебе сколько лет?
– Тринадцать, отче. Я понимаю, странно от мальчишки такие речи слышать, но я – старшина Младшей стражи и…
– Что за Младшая стража?
– Когда наша сотня на рать уходит, кому-то надо село охранять. Кругом язычники, и граница с Волынью рядом. Вот Младшая стража из мальчишек и набирается. Для того и самострелы, и воинское учение. Этому обычаю уже больше ста…
– Понятно, так что ты говорил…