«М-да, сэр, кликуха-то у Тихона в Перуновом братстве отнюдь не почтенная».

«М-да, сэр, кликуха-то у Тихона в Перуновом братстве отнюдь не почтенная».

– Заткнись! Не к месту болтаешь! – зло рявкнул Лука, давно опознавший коня и оружие племянника. И тут же, сам себе противореча, спросил:

– Что с ним?

Мишка уже было открыл рот для ответа, но сзади раздался голос кого-то из ратников, гонявших его по лесу (Мишка даже и не заметил, как они подъехали):

– Без памяти он… всю морду на сторону свернуло… к Настене повезли. Я велел сказать, что с коня неудачно упал.

Все взгляды опять скрестились на Мишке, постаравшемся изобразить спокойствие и достоинство, что «в костюме Адама до грехопадения» сделать было весьма непросто. Среди ратников прошелестело слово «Бешеный», и на капище воцарилась тишина – похоже, каждый пытался представить себе, что же такое сотворил с Тихоном этот непонятный мальчишка, как ему это удалось и что бы делал он сам, окажись на месте Тихона.

– Тихо! – подал наконец-то голос жрец. На капище и без того стояла тишина, по всей видимости, он таким образом просто привлекал к себе внимание присутствующих. – Сегодня мы собрались, чтобы решить: можем ли принять в свои ряды новых братьев и… – пауза получилась какая-то неуверенная, – … принять… либо не принять волю князя Вячеслава Владимировича Туровского, пожелавшего видеть нашим сотником брата Корзня.

«Мать честная! Да это же староста Аристарх! Ни хрена себе «гражданская администрация», он же сейчас главнее деда! А чего ж он в отставку-то просился, когда десятники между собой передрались и Пимена пристрелить пришлось? Не хотел руководить собранием, которое может деда сотником не утвердить? О, сколько нам открытий чудных… дарует неведение! Оказывается, дед все это время по краю ходил! И вместе с ним ратнинская сотня – нового сотника дед избрать не позволил бы, как пить дать, не позволил бы! Для того и бояр назначил, и крепость строить помогал, как мог. Расколол бы остатки сотни, ушел бы с верными людьми в крепость и увез бы с собой жалованную грамоту Ярослава Мудрого – живите, как хотите! Но слово держит – не бросает сотню до последнего. А риск-то каков – если не утвердят, могут и прикончить. Все при оружии, схватятся между собой… черт мне подсунул Тихона – Лука на меня обозлился, может и деда подвести… или останется выше этого? Блин, без самострела, как голый… так и есть голый – ничем помочь не смогу. Или уже смог? Шоу-то впечатление произвело…»

«Мать честная! Да это же староста Аристарх! Ни хрена себе «гражданская администрация», он же сейчас главнее деда! А чего ж он в отставку-то просился, когда десятники между собой передрались и Пимена пристрелить пришлось? Не хотел руководить собранием, которое может деда сотником не утвердить? О, сколько нам открытий чудных… дарует неведение! Оказывается, дед все это время по краю ходил! И вместе с ним ратнинская сотня – нового сотника дед избрать не позволил бы, как пить дать, не позволил бы! Для того и бояр назначил, и крепость строить помогал, как мог. Расколол бы остатки сотни, ушел бы с верными людьми в крепость и увез бы с собой жалованную грамоту Ярослава Мудрого – живите, как хотите! Но слово держит – не бросает сотню до последнего. А риск-то каков – если не утвердят, могут и прикончить. Все при оружии, схватятся между собой… черт мне подсунул Тихона – Лука на меня обозлился, может и деда подвести… или останется выше этого? Блин, без самострела, как голый… так и есть голый – ничем помочь не смогу. Или уже смог? Шоу-то впечатление произвело…»