– Господа Совет и… помощники. – Мишка окинул взглядом строй отроков первого десятка. – Да вы подходите поближе, ребята, разговор сейчас будет свойский – промеж родни.

Подчеркивая «демократичность ситуации», Мишка спешился, Дмитрий тотчас последовал его примеру. Отроки, сломав строй, образовали полукруг, в центре которого оказались Мишка, Дмитрий и Демьян. За спинами отроков высились в седлах: воевода, староста и старший наставник Младшей стражи.

– Напоминаю: внутри своего, родственного, круга мы вправе говорить все и обо всем, но не вынося эти разговоры за пределы нашего Совета.

Парочка голов тут же обернулась на Корнея, Аристарха и Алексея.

– Ну-у, Иоанн, Фаддей, – Мишка укоризненно покачал головой, – неужто все, как детям малым объяснять надо?

Янька смущенно засопел, а Фаддей, видимо, чисто машинально притронулся к рукояти меча. Действительно: Корней – глава рода, Алексей, считай, родня, а из рук Аристарха-Туробоя получен этот самый меч. Какие уж тут тайны?

– Вы сейчас слышали, как я хвалил рядовых отроков и ругал урядников… – Мишка выдержал паузу и огорошил аудиторию: – Вам же следует знать, что ни похвала, ни порицание, высказанные мной, особого значения не имеют.

Над собравшимися повисла недоуменная тишина, не нарушенная даже универсальным «Кхе» Корнея.

– Непонятно? – задал Мишка риторический вопрос. – Давайте разбираться по порядку. Чего стоит наша сегодняшняя победа? Стоила ли она тех криков и восторгов, которые были? Стоила ли она того количества болтов, которое было нами раскидано? Стоила ли она тех надежд, которые на Младшую стражу возлагались? Нет!

Теперь недоумение уже не было молчаливым – послышался и недовольный ропот, и корнеевское «кхе», и что-то невнятное, но явно ругательно, произнесенное вполголоса Демьяном. Даже Дмитрий повернулся было к Мишке, чтобы что-то сказать, но все же сдержался.

– Еще раз повторяю: нет! – повысил голос Мишка. – Потому что не победить мы не могли! Считайте сами: сто десять наших выстрелов из самострелов, около сорока выстрелов девок и баб да еще семь десятков латной конницы, которая могла ударить ляхам в спину. А ляхов было всего семьдесят, из них в хорошем доспехе меньше двадцати, и такого отпора от нас они не ждали. Достаточно было всем нам правильно и вовремя выстрелить по одному разу – и их бы не стало. Сразу! Вмиг! Вместо этого четверо раненых у нас, четверо раненых и двое убитых в селе, двадцать восемь ляхов на счету баб да девок, четверть болтов истратили, да еще троих казнить пришлось. За что нас хвалить?

С другой стороны, шесть урядников из одиннадцати в бою оказались впервые. Тут за самим собой уследить – дело непростое, а им надо было еще и за десятью отроками присмотреть, притом, что и младшие урядники про свои обязанности позабыли. Да, не справились, да, первый блин комом, но могло ли быть иначе?