После такого жесткого демарша сверху "важному чину" пришлось поневоле смириться. Махнул он рукой подчиненным, скомандовал – "Грузите!" и ушел, даже и смотреть не стал. Сама операция прошла очень быстро, такое впечатление – у полицейских опыт по этой части изрядный накоплен, "тела" подняли с земли и покидали как дрова в подъехавшие фургоны. Кое-кто из "желтых цветочков" к тому времени ожил и попытался улизнуть, но добросовестные служаки не дали, у них же приказ – "взять всех". С особо "вумными" беглецами поступили просто и без затей – прикладом или дубинкой по голове получите, и добро пожаловать вместе с остальными "гавриками" все туда же в "корзину для салата", так в Париже называют полицейский фургон.

Полчаса прошло, полиция и национальная гвардия исчезли, вечно недовольный дворник загружен работой, он убирает обрывки одежды, растоптанные головные уборы, сломанные трости, дубинки и присыпает песком пятна крови на брусчатке.

На самом последнем этаже доходного дома, на чердаке страсти потихоньку улеглись. А первое время было как после поражения, стоны, проклятие и традиционное уже махание кулаками после драки. Теперь наверху пахнет не только стружками и металлической окалиной но и кровью. Рабочий день полностью теперь пошел "псу под хвост", какая уж работа после такого приключения.

Есть время смыть кровь и грязь, если возможно. У него на голове вместо волос сплошная твердая масса образовалась, как кора у дерева, отмочить пробовали, но так ничего и не вышло. Вечером Фигнер с помощью безопасной бритвы Жиллет подстриг Сашку под "Котовского", с непривычки неприятно – холодок по всему голому черепу, но "скажи еще спасибо, что живой", кости целы, а волосы отрастут быстро.

Тело адски "ломает", стресс дает о себе знать и сказывается неимоверное мышечное и нервное напряжение, хоть и не так сильно как раньше, а вот мысли… Порядок под крышкой черепа у Александра особый, как бы два процессора в голове вместо одного, если уж использовать чисто технические термины. Данные обрабатываются в раздельных потоках: ненависть, страх, отчаяние или радость и прочая там любовь – этим заведует первый. Второй же задействован только в чрезвычайных ситуациях, у него ровным счетом никаких эмоций нет, это абсолютно тупой агрегат, рассчитанный на войну или нечто подобное. В драке, в бою или в ДТП второй процессор автоматом полностью перехватывает управление, первый при этом может психовать, или напротив всячески содействовать, иногда просто комментирует происходящее как сегодня в драке. Порой он может выдавать "фоном" что-то из воспоминаний, без разницы, ни на что не влияет. С учетом того фактора, что Александр и так от природы чрезвычайно спокойный – "нервы стальные", переключение между этими двумя "управляющими центрами" происходит у него совершенно незаметно для всех окружающих.