Мы посмеялись и принялись намечать и согласовывать, что она расскажет обо мне массилийке накануне судьбоносного для неё симпосиона – эдак через пару дней. И тут – стук в дверь.

– Надеюсь, это не твой ревнивый поклонник из местных? – схохмил я, – Кто по вашим обычаям должен в этом случае прятаться под кровать – я или ты?

– У нас не в обычае ревновать гетер, – пожала плечами критянка.

– Макс, хорош там прошмандовку свою развлекать! – раздалось из-за двери по-русски голосом Володи, – Тут дело, млять, серьёзное!

– Понял! Айн момент! – я махнул гетере рукой, чтоб хотя бы уж чем-нибудь прикрылась чисто символически, сам тогу на плечо накинул – ага, прямо сложенную, некогда разворачивать, лишь бы яйца прикрыла, открываю задвижку, распахиваю дверь, – Ну, рассказывай, где извергается вулкан и какой высоты ожидается цунами!

– За вулкан и цунами не поручусь, но в дом, кажется, пробрался вор. Может, и не к нам, но бережённого – сам понимаешь…

– Ага, бережённого и бог бережёт, сказала монашка, натягивая на свечу изделие номер два. Вор, говоришь? Так, шум не подымаем, имитируем беспечность, но бдим в оба, и если к нам – тихо берём с поличным. Он один?

– Пока-что наши бойцы заметили только одного, но конечно, у него могут быть и подельники. Бойцы выясняют…

По греческим законам хозяин дома имеет полное право убить пойманного в своём доме с поличным вора. Мы, конечно, без крайней необходимости убивать его не будем, но побеседовать с ним – побеседуем, и в его интересах будет запеть соловьём.

Я оделся, Меропа светильник притушила, мы с нашими заныкались в засаде – тихие осторожные шаги в коридоре. Медленно и аккуратно приоткрывается дверь – ага, ко мне – и некрупная фигурка в тёмном плаще проскальзывает в комнату…

– Тссс! – остановил меня спецназер, – Лучше я сам, – и тихонечко скользнул к двери. А оттуда уже шуршание доносится, которым он и воспользовался. Сдавленный крик, шум драки – ну, это громко сказано, какая там может быть в звизду драка у тщедушного воришки-молокососа с матёрым головорезом? Снова сдавленный крик, мы заскакиваем, но, как и следовало ожидать, исключительно для порядка – помощь наша абсолютно не требовалась.

– Шмакодявка, млять! В папирусах твоих рылась! – Володя указал на мою шкатулку для "бумаг", раскрытую настежь, – Кто-нибудь, зажгите эту грёбаную лампу!

– Предательница! – прошипела пойманная, когда так и остававшаяся на моём ложе гортинка сбросила покрывало, высекла огонь и раскочегарила масляный светильник. А я окинул взглядом растрёпанную горе-воровку – симпатичную брюнеточку, кстати, узнал её, переглянулся с гетерой, въехал в расклад и расхохотался.