Выходим из халабуды ихней звиздобольной, толпе на площади на дверь киваем – типа, паханов своих спрашивайте, чего они там нарешать соизволят, это уже будут ваши с ними дела, а наше дело – посольское, и оно нами сделано на совесть…

– Веди к своим, что ли, пока они там болтают, – предлагаю Траю. А его разве надо на такое дело долго уламывать, если он сам только ради этого с нами и увязался?

Да только идти нам никуда не понадобилось. Кордубец подошёл к одному из толпы, и оказалось, что это и есть глава интересующего нас семейства. Я кивнул Траю, и мы с Володей отошли на несколько шагов, давая своякам пообщаться без помех. Этим тут же попытались воспользоваться несколько человек, обступившие нас с теми же вопросами о судьбе города, что обсуждались и за дверями здания совета, но мы снова на них же им и указали – ждите, вам всё объявят. Во-первых, как уже сказал, большая толпа редко бывает склонна к вменяемому конструктиву – обычно над ней довлеют дурные обезьяньи эмоции, а с истероидами общаться – на хрен, на хрен! Во-вторых – времени ведь в обрез, и успеть всё можно только организованно, то бишь под руководством привычных им авторитетных людей – местной власти, иначе говоря. И надо ли говорить, что самый надёжный способ испортить свои отношения с властями любой общины, а заодно и внутри самой общины – это затеять переговоры с их подданными напрямую, минуя их посредничество? А нам разве это нужно? Сейчас они – сограждане, но уже завтра их судьба должна разделиться – одни будут спасёны, но ценой ухода навсегда из родных мест в неизвестность по сути дела, а другие останутся здесь, но обречённые на гибель – не столь уже важно, побыстрее или помедленнее. И чем дружнее и спокойнее они разберутся меж собой, тем быстрее и выберут судьбу – каждый свою…

– Мой свояк всё понял и завтра сдастся вам со всей семьёй, – сообщил кордубец.

– Ты сказал ему, надеюсь, чтобы он не тащил с собой громоздкого скарба?

– Да, я предупредил, что их увезут морем, и никто не позволит взять на корабль много вещей, не говоря уже о вьючных животных…

Отцы города тем временем, похоже, если и не пришли ещё к какому-то общему знаменателю, то хотя бы уж его наметили. Открывается дверь, снова приглашают нас. Ну, раз так – входим. Морды уважаемых и авторитетных лиц серьёзные, насупленные, явно всё осознавшие, и понять их можно вполне – кому ж понравится совершенно свободный выбор исключительно между хреном и редькой?

– Мы понимаем, что ваше предложение для наших людей лучше, чем то, что их ожидает в римском плену. Мы объясним им всё, и думаю, что многие согласятся на ваши условия, – сказал нам старейший из совещавшихся, – Но речь у нас с вами шла о простых людях, а теперь мы хотим знать, что ожидает у вас людей именитых и благородных – из наших семей, например?