– Правильно ли мы поняли, что вы не гарантируете защиты от римлян всем, кто сдастся вам? – спросил один из "большаков".

– К сожалению, это правда, – ответил я ему и всем остальным, – Официально мы стоим под стенами Гасты как друзья и союзники Рима…

– Как римские прихвостни! – выкрикнул кто-то из молодых, – Уууу! – сидящий рядом отец отвесил ему добротный подзатыльник.

– Не держи обиды на моего молодого и неразумного сына, досточтимый.

– Пустяки, почтенный, – кивнул я ему, – Тем более, что парень прав, и понять его можно. Рим велик, мы – малы, и кем же нам ещё быть, как не его прихвостнями? И это, конечно, не может не сказываться на условиях наших дружбы и союза с Римом. Если римляне потребуют от нас поделиться добычей, включая и пленных, это требование будет справедливо, и на каком основании мы сможем отказать им? А среди вас ведь наверняка немало и зачинщиков мятежа, выдачи которых на суд и расправу римляне потребуют от нас непременно и поимённо – наивно думать, что они не выпытают у своих пленных всех интересующих их имён. И как мы тогда откажем такому БОЛЬШОМУ другу и союзнику в выдаче мятежников, названных нам поимённо, хорошо известных и не имеющих никаких шансов затеряться в толпе? Таких людей мы уж точно спасти не сможем, и им нет смысла сдаваться нам…

– Не мятежников, а борцов за свободу! – выкрикнул ещё один представитель горячей молодёжи, сумевший даже увернуться от воспитующего отцовского тумака.

– Для вас – может быть, хотя как раз именно свободы эти ваши борцы и лишили как самих себя, так и весь остальной город, – хмыкнул я, – Но важно не то, что думаете об этом вы сами или думаем мы. Важно то, что об этом думает Рим. А для римлян вы сейчас – мятежники. Сперва заключили с ними союз, затем приняли новый порядок вещей, когда в Бетике учреждалась римская Дальняя Испания…

– Мы его не принимали, – возразил третий из молодых, но уже спокойнее двух первых, без особой горячности.

– Но смирились, не выступив против. Гаста ведь не поддержала мятеж Кулхаса и Луксиния, верно? А значит – по римской логике – приняла этот новый провинциальный порядок. А теперь – по той же самой римской логике – не только восстала, но и заключила союз с врагами Рима, то есть совершила не только мятеж, но и измену. И не в первый уже раз, кстати.

– В первый раз не было союза с лузитанами, – заметил уже отец парня.

– И ваше счастье – иначе не отделались бы в тот раз так легко. Но мятеж, даже и без союза с лузитанами – уже второй, и глупо теперь даже надеяться на прощение.

– Римляне нас ещё не взяли! – снова выкрикнул второй из молодых, – Уууу! – на сей раз его папаша не промазал.