А остальное…

Приворот?

От приворота ее ворожба не защитит, не убережет. Но Устю приворожить не выйдет, любит она безумно. А Аксинью – тут бабушка надвое сказала. Потом подумала и переговорила.

Когда она Ижорского любит, ее тоже приворожить не получится. А когда не любит… пусть ее лучше к Фёдору приворожат, чем к Михайле! Все полезнее будет!

* * *

Танька в покои зашла смело, не стучась.

Палаты царские велики, есть в них множество мест, о которых люди и не знают. Там горница пустая, здесь кладовочка не закрыта, потому как кроме старого хлама ничего в ней нет.

А то и кто из своих замок попортит. Мало ли какая у кого надобность? И с девушкой встретиться, и словечком перемолвиться, и схоронить чего…

Танька о таком завсегда знала. Понимала она, что не красавица, ну так что ж? Зато она умница! И просчитает все правильно, и сделает, и приданое у нее уж хорошее есть, конечно, бояре или бояричи ее замуж не позовут, а вот кое-кто из стрельцов и засматривается. И плевать, что перестарок, уж двадцать три года ей! С хорошим-то приданым она в любом возрасте люба будет. А еще она из палат уходить не собирается. К чему ей оттуда уходить, где она на своем месте и свою выгоду малую имеет?

Так что и потом мужу она принесет пользу великую.

Но мужа покамест нет, а вот заветная кубышечка есть. Сегодня Танечка ее и пополнит еще, серебром полновесным.

Открыла дверь, внутрь скользнула.

– Вот, боярин, возьми платок, принесла я, что ты сказал.

– Волос Устиньи Алексеевны?

– Как есть! Видишь сам – рыжий, длинный, у нее сама вырвала.

– За косу, что ль, боярышню таскала?

– Нет. Зелья сонного ей чуток сыпанула, а потом и пришла. У нее не то что волосы выдрать – обрить можно было налысо.

– Понятно. – Боярин Раенский волос принял бережно, в карман сунул. – Что ж, хорошую ты мне службу сослужила.

Танька кивнула, руку за вознаграждением протянула.

Боярин левой рукой из кармана мешочек с серебром достал, ближе подошел…