– Даниил Павлович, удалось преодолеть сопротивление родителей?

– Ребята так насели, что у них не было ни малейшего шанса, – Носырев опять улыбался. – Ты как летишь?

– Сейчас до Москвы, там в Шереметьево, потом таможня, погранцы и рейсом Аэрофлота до Нью-Йорка.

– Готов к таможне? – ничего не имея ввиду, спросил Носырев.

– Да вот, двадцать тысяч долларов жмут в груди, то есть в чемодане. Короче, как получится…

– Подожди минутку, – Носырев куда-то стремительно отошел и вернулся через пятнадцать минут. – Вот тебе телефон Ивана Сергеевича, он начальник охраны аэропорта, мой сокурсник. Приедешь в Шереметьево, откуда-нибудь наберешь его, сошлешься на меня. Я с ним только что разговаривал. Он проведет тебя без лишних формальностей.

– Спасибо вам огромное!

Меня, действительно, тронула его забота.

Все прошло благополучно. Последние воспоминания об СССР остались положительными. Я расположился на четырех креслах в полупустом салоне, попробовал закрыть глаза, но это оказалось скучно; достал книжку Жюля Верна, которую не читал раньше, но и она не полезла в голову… Попробовал помедитировать в позе лотоса – выдержал два часа; потом стал ходить по салону: туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда…

Рубикон перейден:

– Что меня ждет?… А какая разница?!

Так закончились первые два года в этой жизни. Спасибо им! А теперь – только вперед, "в мир наживы и чистогана".

Конец первой книги.