Грузовые суда, получившие повреждения от обстрела, проводили ремонт. Пассажирские суда заканчивали распределение и снабжение эвакуированных с «Андреа Гейл», а тем временем их команды напряженно высчитывали, хватит ли им еды и воды с учетом в полтора раза увеличившегося количества людей.

На борту «Артемис» готовились к выходу на воду двенадцать канмусу, получивших в недавнем бою повреждений меньше остальных, которые должны были хоть ненадолго сменить уставших северянок и девчонок из RQ-91, которым тоже требовалось поесть и отдохнуть.

Мы же – я, моя даже слегка увеличившаяся стая и оставшаяся с нами «Фусо», – окружив AJ-71 наблюдательной цепью, бессменно оставались на воде, впрочем, не испытывая от этого какого-либо дискомфорта. Море было нашей естественной средой обитания, так что, отойдя еще на милю восточнее, я погрузился всего на пару метров вниз – а «Вестал», инструктируя меня касаемо обвеса, сообщила о крайней нежелательности погружения в нем глубже десяти метров, – и тоже отдыхал, пропуская волны над собой и просто слушая океан. И, между прочим, там было что послушать.

Воспринимаемые как тонкий многоголосый перезвон, сканирующие импульсы ауры моих Глубинных; низкие, медленно-шипящие звуки работы корабельных винтов «торгашей» на самом малом ходу, и более высокий, свистящий звук движителей HSV. Но фоном всему были звуки по-прежнему окружающего нас шторма. Все его великолепие и многообразие звуков, отражаясь, как от гигантской акустической линзы, от располагавшегося на глубине немногим более двухсот метров термоклина, порождало такую симфонию голосов, что в ней можно было просто раствориться.

Но через некоторые время я начал отмечать, что ураган пел несколько неоднородно: если на западе и северо-западе его аккорды и «басы» сейчас только нарастали, то северо-восток и восток почему-то звучали заметно слабее и тише. Что навело меня на мысль, что глаз урагана, похоже, на этот раз расположен вовсе не точно по центру очага непогоды, а смещен к одному его краю, – как часто бывает с желтком сваренного вкрутую яйца. И что из шторма, возможно, получится выйти, пройдя несколько десятков миль именно на восток, или ближе к северу. Причем, преодолев для этого куда меньшее волнение и гораздо быстрее, чем если бы конвой держался генерального курса.

Невольно подивившись странному совпадению этого направления с обозначенным в самой первой радиограмме предполагаемым курсом движения конвоя, я передал эту информацию командованию на HSV, воспользовавшись «м-связью» через Аясэ. Чем сразу же вызвал бурные обсуждения и многочисленные вопросы. Несомненным плюсом такого решения была возможность, выйдя на спокойную воду, дать полный ход, за сутки с небольшим оторваться от «Арлин» и чуть ли не напрямую выйти к главному японскому острову Хонсю. Минусом же были опасения, что конвой, не прикрытый «временем чудес» и сильно отклонившийся от привычного маршрута, может легко стать объектом новой атаки Глубинных. Хотя, учитывая, какими собственными силами сейчас располагал конвой, – принимая в расчет наличие моей скромной персоны с, так сказать, ближайшим окружением, – Глубинных можно было особо не бояться. На чем мы, собственно, и сошлись во мнениях с офицером, командовавшим скоростным транспортом Флота.