— Товарищи, не отвлекаемся, — кашлянул Владимир Ильич, — вернемся к крестьянскому вопросу. Я считаю, что репрессивные меры исключены. Нет ничего глупее, чем сама мысль о насилии в хозяйственных отношениях среднего крестьянина. Насилие по отношению к среднему крестьянству представляет из себя величайший вред. Это — слой многочисленный, многомиллионный. Даже в Европе, где нигде он не достигает такой силы, где гигантски развита техника и культура, городская жизнь, железные дороги, где всего легче было бы думать об этом, — никто, ни один из самых революционных социалистов не предлагал насильственных мер по отношению к среднему крестьянству!

— Тем не менее, я считаю, что коллективизацию необходимо усилить, — подал голос нарком национальностей Сталин. — А лучше всего провести ее всеобщую и сплошную, в один год. Иначе мы из нее никогда не вылезем, завязнем. Артели и сельхозкоммуны «худенковцев» показывают намного лучший результат, нежели единоличники. Те себя с трудом обеспечивают. Несмотря даже на потачку их частнособственническим инстинктам, когда мы отменили продразверстку…

— С месяца отмены продразверстки показатели оборота торговой сети выросли в три, пять… По центральным волостям, где имеются производства промышленных товаров, мануфактуры — в семь раз, — особым «справочным» голосом прошелестел Корабельщик.

— Отток людей к Махно не уменьшился?

— Уменьшился почти в десять раз. Но не прекратился.

— Анархическая махновия противоречит самой социалистической идее, — не уступил Сталин. — Со стороны своего наркомата могу констатировать, что мы собственными руками выращиваем отдельную нацию. Нацию кулаков, хуторян и подкулачников. Они даже разговаривают на отдельном диалекте, который охотно перенимают и приезжие к ним.

— Тверской и рязанский диалекты все же часть русского языка, — Луначарский улыбнулся.

— Диалект, имеющий собственные вооруженные силы, уже не диалект, но самостоятельный язык, — Сталин опустил на стол пустую трубку.

Чернов пожал плечами:

— Я полагаю: пусть едут. Оставшиеся поддерживают нас.

— Но эта политика разделяет страну, а мы уже рассматриваем проект объединения в СССР, — Сталин тоже пожал плечами. — Нелогично.

— Товарищи, — Ленин постучал молоточком, — а ведь уже говорилось ранее: «Прежде, чем объединяться, надо размежеваться.» Благодаря принятому нами год назад плану товарища Корабельщика, мы канализовали и упорядочили разрушительную энергию недовольства, направив группки сепаратистов на построение каждой такой группой своего маленького мира, отвлекая их от мысли о противостоянии центральной власти. Да, страна разделилась. Но вы все видели расчеты иного варианта. Не разведи мы всех по углам, гражданская война могла бы затянуться на черт знает, сколько лет! Сейчас же мы объединим страну заново, уже тщательно выбирая, кого возьмем в коммунизм, а кого и не стоит.