– Баксы, – Датч вздохнул. – Давно у нас они не в ходу. Помню, Бенни как-то подцепил индуску-фальшивомонетчицу, нам тогда док сожгли. Баксы, greenfucks.

Негр скомкал сигарету, но в воду не бросил, культурно сунул в пачку.

– Дай сюда, сожгу. В общем, осталось мне только раба по капле выдавить, и все, полный набор гнилой интеллигенции. Ну, а этому трюку с сжиганием пальцами Симакадзе же вчера и научила. Огонь-девка. Как раз Корнету, он же ракетчик. Укрощение, хм, огня. Фильм в шести сериях с прологом и эпилогом, только содержание там…

Не купился Датч, не вышло на баб съехать:

– Подожди про Корнета. С тобой чего происходит? Мы в психике Тумана не сильно понимаем, так я лучше уточню, чего ждать от линкора.

– Тогда возвращаю твой вопрос: ты сам что думаешь?

– Думаю, мало кому понравится, что ему так вот на борту девки натрафаретили, да еще и смылись. Вот у тебя сейчас даже голос поменялся, если со вчерашним сравнивать. Или у вас там на борту батальон клонов и со мной вчера другой экземпляр говорил?

– Полк, Датч. Нас там полк даунов бригады чумаходов дивизии тормозов корпуса ебанашек… И это еще не считая тараканов. Ну, ремботов, то есть.

Подтянулись Рок и Реви, опирающиеся друг на друга и потому передвигающиеся исключительно в ногу. Где шлялся черный кот "Лагуны", только сам он и знал, а вот юнга Шарнхорст принес и включил передатчик, откуда вылезла голограмма Бенни:

– Привет! Не скучаете? А где девчонки?

– Ты их по сети можешь достать?

– Пока нет, я еще в стадии формирования, – Бенни жизнерадостно заржал. – Самокомпиляция. Это мне кармическая месть за годы быдлокодинга. Чувствую себя криво собранным экзешником. Что передать?

– Я им сам передам, – Датч едва уловимо поморщился, но Рок-то своего шефа знал и переглянулся с Реви тревожно.

– Да забей, – я зевнул. – Правильно же. Нехрен расслабляться, так шестисоточники полборта на заборы отрежут, а я и не замечу. И вообще, на шутку обижаться не положено.

– Но? – Негра не обманешь. – Понятно, ты изнутри танка не понимаешь. Но что-то же ты чувствуешь?

– Чувствую отходняк от переброски. Понимаешь, формат фильма в два часа… Он диктует. Сильно диктует… – я развел руками. – В кино если герой переживает, по-настоящему сомневается… Как это показать, и, самое главное – когда? На тебе наклейку на морду, типа ты страдаешь. Вот, сорок или сколько там секунд экранного времени актер с наклейкой ходит, изображает муки душевные, уж кто как умеет. Больше переживать некогда: зритель не поймет, он же шел смотреть, как герой по крышам скачет, ногомашествуя, дрыгорукоствуя и членовсовывая. Вот герой попереживал по сценарию, а вот наклейку сорвали, все, переживаниям конец, попистофффали префффозмогать дальше.