– А я тебе говорил! Там, на атолле, перед боем, вспомни… Ты же создаешь свой Канон, и чем ближе к канону – тем слабее вероятность твоего собственного существования. Помнишь, как Марти Макфлай в кино прямо на сцене истончался и пропадал? Так и ты. Чем точнее ты создашь канон, чем подробнее обрисуешь, чем больше вырастишь веток – тем больше окажешься ими же связан, и тем меньше в нем останется места для новых ростков.

За спиной раздался голосок Дзуйкаку:

– Да, поняла твою проблему. Мне бы тоже не понравилось, когда вмешиваются в момент… В момент…

– Я пока не планировала никаких… Моментов, – проворчала Киришима. – Но ход ваших мыслей…

– Подумаю, что тут можно сделать. Посоветуюсь с сестрой, – Дзуйкаку вздохнула. – Но тоже, не мгновенно, ладно?

Свидетель, нисколько не смущаясь, что его обсуждают вчуже, показал пальцами ножницы:

– Помнишь, у Экзюпери? Каждое утро Маленький Принц чистил вулканы, чтобы ровно горели? А тебе пора стричь Уробороса, возвращаться к тому, с чего все началось.

* * *

Все началось в Севастополе, почти четверть века назад. Хотя говорить о точном времени в окрестностях темпоральной фуги… Нет, говорить можно. Это печатать нельзя. А говорить – что же, пожалуйста. И вы говорите.

Вот Севастополь, горько-синяя Северная бухта. Солнце яркое, вода чистого цвета, с горки видно здорово. И домики белые, желтые, серые – сланец под разным светом даже розовым играет на срезе, как посмотреть. Крыши черепичные красные, толевые черные, серебристые шиферные. И зелень южная, крымская, изо всех щелей, иже несть ни письма, ни числа.

Вот набережная, вот училище военно-морское, знаменитая "Голландия", а вот в бухте линкор "Новороссийск", он же "Джулио Чезаре". Дремлет линкор Тумана, что ему легкий ветерок середины лета, что ему пыль с полуострова. Для корабля северный ветер – добрая память, кораблю снится трамонтана.

Линкор уже не несет матерного флага «веди». По своду Черноморского Флота – «Ваш курс ведет к опасности». А по-простому: «отгребись!» Несет линкор флаги расцвечивания, то есть все комплекты, с цифрами, повторительными и запасными, поднятые на всех возможных фалах.

Вот и аватара линкора, Юлия Зацаренная, с экскурсией, перед входом на узенький пешеходный мостик. Мостик железный, топорщится грубой клепкой, и видно вблизи, что сделано все наспех, края листов не шлифованы, и даже грубым напильником, драчевым, прошлись только по перилам. А так-то даже оплавленные края автогенного реза не везде зачищали, молотком отбили, чуть-чуть сравняли для прилегания только.

Самая чистая, ровная и шлифованная деталь моста – мемориальная табличка. "Делал Вениамин Павлов Смоленцев лета 1918 от Р.Х." Отчество по-старорежимному прописано: Вениамин, Павлов сын. Вениамин Павлович – это если батюшка-царь восхочет наградить, а казна ушла на девок, а именьица все бояре растащили. Ну, или сидит царь в Ливадии, и всего его царства-государства земли – что на подошвах с прогулки принесено… А уважить человека, тем не менее, нужно.