Запрошенное быстро принесли, и я уселся на лавочке рядом с братом, запивая шоколад свежим молоком.

– Как представлю, – задумчиво сказал Санька, перестав есть, – воюет человек, а потом с неба – херак! Бомба. И крутятся, крутятся над головой самолёты… ужас! Потом, канешно, народец попривыкнет так воевать.

– Да! – опомнился он, – Дядя Гиляй вечером звал. Из разведки вернулся, весь довольный и грязнющий… но и довольный, не передать! Обещался, што как отмоется и с докладом отпишется, вестового за нами зашлёт, хотя если мы и раньше придём, тоже не страшно.

– Славно! Ну, всё, до встречи на земле!

Мотор зафырчал, короткий разбег, и подпрыгнув несколько раз, еле заметно качаясь колёсами почвы, взлетаю. В голову само лезет требование Снимана, и я хмурю лоб… проблемка!

Самолёты, они в таком виде на грани грузоподъёмности. Соответственно, нужен лёгкий пилот, притом технически грамотный – пусть даже с прицелом на будущее, но всё же! Кого потяжелее, так фотоаппарат снимать, толку тогда с такого полёта?

Буры же… среди наших ровесников мы как бы и тово… мелковаты. По росту даже если и да, то костяк у здешних массивный, увесистый. Взрослые тем паче. Вон, Конелиус, небом заболел с первого взгляда, а летать – едва. Подъёмной силы хватает, но впритык почти.

Я-то, случись што неладное, хоть шанс имею – фотоаппарат хотя бы сбросить. А Корнелиус? Буду думать, буду экспериментировать, но пока глухо, а тем более – срочно.

Пускать в авиацию иностранцев, среди которых хватает технически подкованных худощавых низкоросликов? Не хочется как-то, вот ей-ей! А-а, с Мишкой потом посоветуюсь, с Санькой, с дядей Гиляем! Утро вечера…

Поймав поток, я закружил по широкой спирали, огибая Дурбан со стороны океана. Ждите, британцы, с неба надвигается Смерть!

* * *

Листая свежую французскую прессу, Сергей Александрович наткнулся взглядом на фотографию ничем непримечательного мальчишки в шофёрском шлеме и очках, улыбающегося свободно и открыто. Снова он… улыбается…

– Гадкий мальчишка, – еле слышно сказал Великий Князь, – гадкий…

Он перелистнул страницу, а там – снова мальчишка, но уже другой… и тоже – улыбается!

– Гадкие мальчишки, – произнёс он, и лицо сделалось холодным, безжизненным. Плохо сделанная восковая маска, на которой тусклыми болотными огоньками горели глаза.

Заглянул адъютант, очень красивый и изящный молодой человек в гвардейском мундире от лучшего портного, сидевшем на нём подобно лайковой перчатке. Полные его, чётко очёрченные губы, таящие лукавую усмешку, разом изогнулись уголками вниз, подобно луку купидона.