При этом, вот парадокс (!), Россию они видели именно Республикой. Наверное потому, что в большинстве своём не были там ни титулованными особами, ни крупными землевладельцами.

Алекс уже сталкивался с таким выборочным мышлением ещё в САСШ. Люди, обиженные на лендлордов в Старой Европе, с большим удовольствием начинали копировать поведение и методы ненавидимых ими лендлордов в Новом Свете. При этом нередко поддерживая борцов за свободу на покинутой исторической родине и давя злобных бунтовщиков и преступников на родине новой.

Парадоксов новые лорды не хотели видеть. Дескать, тамошние лорды влезли наверх исключительно преступным путём и вообще несправедливо. А я, ставший богатым здесь, получил это богатство по праву.

Так же и русские офицеры Черняева, среди которых хватало выходцев из крестьян и дворян во втором-третьем поколении, искренне сочувствовали угнетаемому народу в России, намереваясь стать помещиками на Балканах. Но разумеется, это совсем другое дело!

* * *

Кэйтлин прошлась вдоль строя, вглядываясь в глаза вытянувшихся перед ней взрослых людей. Момент откровенно театральный, позаимствованный у отца. Тот не раз объяснял дочке всю важность пиара.

Досье на каждого из помилованных новым правительством каторжников лежало у Кэйтлин Лиры Фокадан на столе ещё неделю назад. Все ненужные или хотя бы сомнительные личности ещё на въезде в Москву направлялись в иные отстойники.

– Шаг вперёд, кто хочет работать и готов мне подчиняться, – сказала она с железной (многократно отрепетированной) уверенностью, – остальным будут предоставлены меблированные комнаты с полным пансионом, оплаченные на месяц, да материальная помощь на покупку нормальной одежды – тем, кто нуждается.

Строй бывших каторжников зашевелился, вперёд вышло порядка тридцати человек из сотни. Ничем не показывая разочарования, Кэйтлин кивнула спокойно и отдала распоряжение. Меблированные комнаты сняты здесь же, неподалёку от Казанского вокзала. Здесь же баня и всё, что нужно людям после длительного пути.

* * *

Отец оставил её за старшую перед выступлением на фронт. Подчиняться ребёнку захотели не все, ушёл приват-доцент Землин, неплохой химик; инженер Яблоков, несколько студентов и добрая половина мастеровых. Да и позже выявились любители играть в серых кардиналов, пытаясь давить на неё авторитетом взрослых.

Зря… характер у Кэйтлин железный, да и воспитание специфическое. Отец давно объяснил ей, что возраст сам по себе не значит ничего, по мере старения приходят болезни и морщины, но никак не ум. Важен жизненный опыт, образование, интеллект. Одни к двадцати годам готовы вести за собой полки и ставить заводы, другие и к пятидесяти ведомые, а уровень навыков и знаний оставляет желать лучшего.