С бунтовщиками разбиралась с подростковым максимализмом, жёстко и авторитарно. Проблем с оставшимися не возникало, да и московские промышленники с купцами стали разговаривать с ней на равных. Не сразу, пришлось показать не только характер, но и деловую сметку.

Но то москвичи, привыкшие при Республике к необычностям, а то – каторжники, приехавшие из далёкой Сибири. По дороге они успели почитать прессу, наслушаться самых диковинных историй и столкнуться наяву с такими удивительными вещами, как свобода вероисповедания и отмена сословных ограничений… но не все прониклись.

Кэйтлин и сама прониклась не сразу, сильно удивившись решению отца.

– Может, кого-нибудь более… компетентного? – Нерешительно спросила она. Отец отложил в сторону бумаги и потёр переносицу, часто моргая красными, воспалёнными от усталости и недосыпа глазами,

– Некого! – Прозвучал неожиданный ответ, – сама посуди, времена ведь ныне в России такие интересные, что САМ Менделеев политикой занялся!

Кэйтлин не слишком поняла пиетет отца перед учёным[314], но обратилась в слух.

– Люди с амбициями делают ныне головокружительные карьеры, или по крайней мере, питают на это надежды.

– Кажется, я поняла тебя. Они если и пойдут куда, то разве что на крупное предприятие, где можно быстро взлететь? Но ведь и наши мастерские под контролем Хлудова, Бакланов и Черняева, или я что-то упускаю?

– Упускаешь тот факт, что мы не производство и свои таланты они могут показать только как исполнители. Нет серьёзного производства, а значит, нет и масштаба. Изобретательские же амбиции они так же вынуждены держать в рамках, необходимых мне и только мне. Никакой свободы творчества, никакого расходования бесконтрольных средств.

– Угу… то есть люди амбициозные могут попытаться отстранить меня от дела, а после и от патентов?

– А так же заняться своими, несомненно «более важными» опытами, расходовать бесконтрольно средства и так далее.

– Студенты? – Уже из чистого любопытства поинтересовалась Кэйтлин, поняв логику отца и примерив на себя должность управляющей.

– У кого-то могут оказаться более глубокими знания по химии, физике или математике, но исключительно в узких рамках. Чисто инженерные задачи ты решаешь куда лучше большинства старшекурсников.

– Не потому, что я такая умная, – уточнила девочка, – а потому, что с восьми лет в твоей мастерской пропадаю.

– Какая разница? – Удивился отец, – главное результат! Тем более, тебе и объяснять ничего не нужно. Представь только, сколько мне нужно объяснять потенциальному главе, да сколько вводить в курс дела…