— Прапорщик Самойлович, — закончил церемонию представления коренастый крепыш.

— Весьма рад знакомству, господа.

Глядя на безупречные сюртуки переодевшихся к обеду артиллеристов, Линдфорс почувствовал, что ему несколько неудобно за свой потрепанный и давно не чищенный мундир, но присутствующие приняли это как должное, и вскоре он перестал смущаться.

Поданные к столу блюда не отличались особой изысканностью, однако были, право же, недурно приготовлены, молодое вино весьма приятно на вкус, и, возможно, поэтому обед показался пехотному офицеру сказочным.

— Какой превратности судьбы мы обязаны чести принимать вас у себя? — спросил Ганецкий после первой перемены.

— Видите ли, э…

— Андрей Константинович.

— Иван Иванович, — представился подпоручик в ответ. — Так вот, уважаемый Андрей Константинович, в прошедшем деле на Аяслярских высотах нам посчастливилось захватить у турок картечницу, которую впоследствии мы весьма удачно применили для отражения вражеских атак.

— Вот как?

— Да, именно так…

— А вот и баранина подоспела, отведайте, Иван Иванович, мало что мне нравится в здешних краях, но вот баранина действительно превосходна, да и вино, право же, недурное.

— Благодарю, так вот…

— Не торопитесь, подпоручик, у вас будет время рассказать нам обо всех ваших приключениях, — прервал их Мешетич. — В самом деле, господа, дайте же нашему гостю поесть. Наверняка он проголодался в дороге.

Пока господа офицеры знакомились и обедали, прибывший с подпоручиком младший унтер-офицер с георгиевским крестом на груди, обняв винтовку турецкого образца, присел в тени. Некоторое время он просто сидел, прислонив голову к стволу дерева, затем закрыл глаза и затих. Подобное поведение сразу же привлекло внимание двух нижних чинов батареи, подошедших к нему поближе и ставших беззастенчиво его обсуждать.

— Гляди, как давит, пехоцкий!

— Силен!

— А ведь кавалер…

— Интересно, за что ему Георгия дали?

— За то, что в тылу отирался, — спокойным голосом ответил им Дмитрий и сдвинул кепи на затылок. При этом он как-то незаметно поменял положение тела и переложил винтовку из рук в руку так, что насмешники сразу же почувствовали себя неуютно.

— Эй, ты, что ли, Будищев? — спросил только что подошедший старший фейерверкер Приходько.